Братья Sisters - страница 23

Извинившись, официант ушел и вскоре вернулся с поварихой, явно недовольной. Еще бы, у нее дел невпроворот, а тут я притащился и отвлекаю барскими запросами.

– В чем беда, сэр? – поинтересовалась она, вытирая руки о рукава.

– Я не говорил, что у меня беда. Хочется легкого ужина, не из тех блюд, что находятся в вашем меню.

Глянув на официанта, повариха вновь посмотрела на меня.

– Вы не голодны?

– Если так, можем подать полпорции, – добавил официант.

– Сколько вам повторять? Я голоден. Умираю, как хочу есть. Просто поужинать мне надо легким блюдом. Чего здесь неясного?

– Когда я ем, – произнесла повариха, – то мне обязательно нужно наесться.

– А иначе зачем вообще есть?! – воскликнул официант.

– Наевшись, вы поглаживаете брюхо и приговариваете: «Обожра-атушки».

– Все так поступают.

– Так, – сказал я. – Принесите полпорции говядины, без картофеля, под вино. Овощи есть? Или зелень какая?

Я думал, повариха рассмеется мне в лицо, однако она сказала:

– В кладовой, кажись, была морковь.

– Значит, мне пучок морковки с говядиной. Морковь очистить и сварить. За беспокойство можете взять цену полного блюда. Вас это устраивает?

– Как пожелаете, сэр, – ответила повариха.

– Я пока принесу вино, – сказал официант.

Наконец принесли тарелку, на которой исходила паром кучка вялой морковки. Повариха оскоблила ее, оставив, впрочем, ботву. Вот же вредина! Я умял с полдюжины морковок, но еда словно растаяла, так и не попав в желудок. Мне вдруг отчаянно захотелось поскорее добраться до мяса. Оно покоилось на самом донышке, и все – до последнего кусочка – очень уж быстро закончилось. Я даже расстроился. Задув свечу, я вновь посмотрел на свои призрачные руки. Когда в пальцах начало покалывать, я вспомнил о цыганском проклятии. Когда оно начнет действовать и подействует ли вообще? Как именно погубит оно меня?

Пришел официант забрать посуду. Указав на остатки моркови, он простодушно спросил:

– Доедать будете?

– Нет, уносите.

– Еще вина?

– Да, бокал.

– Десерт подавать?

– Черт подери, нет!

Бедный официант поспешил прочь.

Утром я заглянул в комнату к Чарли и нисколько не удивился, застав его больным и совершенно не в настроении продолжать путь. Я хотел было его упрекнуть, что, впрочем, было вовсе не обязательно. Чарли и без меня знал, что скакать предстоит весь день, до упора, и заверил, что через час будет готов отправляться. Я не стал спрашивать его, какое такое волшебство он намерен сотворить, дабы излечиться быстро и полностью. Оставив братца страдать в одиночестве, я покинул наполненную перегаром комнату и отправился в давешний ресторан завтракать. Жутко хотелось есть. На месте официанта сегодня был паренек, сильно на него похожий. Должно быть, сын.

– Гд е твой отец? – решил я поинтересоваться.

Сложив у груди ладони, паренек ответил:

– На небесах.

Съев немного яиц и бобов, я, все такой же голодный, сидел и смотрел на жирную тарелку. Вылизать бы ее, да приличия не позволяют. Наконец пришел паренек и забрал посуду. Я же следил за тарелкой, сопровождая ее взглядом через весь зал и до кухни, где она пропала из виду. Вернувшись, паренек спросил:

– Не желаете ли еще чего-нибудь, прежде чем расплатиться? Есть свежий пирог, испекли этим утром.

– Пирог? С чем? – спросил я, втайне надеясь: «Только бы не с вишней, только бы не…»

– С вишней, – ответил малый. – С пылу с жару. Имейте в виду: вишневый пирог у нас быстро расходится. Со всего города прибегают отведать.