Неспящие поднялись по мраморной лестнице, выстланной багряным ковром. Здесь их ждал второй близнец, похожий на брата как две капли воды.
– Вазен, это мой близкий приятель Арис… де Ла Мор. Впрочем, тебе-то всё равно, – маркиз отдал слуге шпагу, шляпу и плащ. – Мадам у себя?
Лысый здоровяк качнул головой – точь-в-точь как брат.
– Подготовь нам троих, Вазен. Троих, понял?
Слуга вновь кивнул; его мутные бараньи глаза ничего не выражали.
– Иди.
– А теперь, граф, – торжественно провозгласил лакедемонянин, когда Вазен удалился, – вас ждёт знакомство с моей несравненнейшей протеже.
– Жду с нетерпеньем, маркиз.
Каллон преувеличенно благоговейно постучал костяшкой пальца, и, не дожидаясь ответа, распахнул двери:
– Не дозволите ли вы нам войти, сударыня? – с шутовским поклоном осведомился он.
– Сделайте одолжение, сударь, – подыгрывая наставнику, отозвалась неспящая. Отложив книгу, она поднялась из высокого кресла и грациозной, лёгкой походкой прошествовала к визитёрам. Её хрупкую тонкокостную фигуру облегало довольно скромное, без украшений платье из тёмно-зелёного муара; чёрные как уголь, расчёсанные на прямой пробор невьющиеся волосы были распущены по плечам. На длинной тонкой шее блестело смарагдовое ожерелье.
– Позвольте представить вам, графиня: граф Франсуа де Ла Мор, в девичестве просто Аристокл, – с прежней шутливой интонацией проговорил Каллон. – Граф: графиня Анна-Луиза д’Оранжур, в девичестве просто Аннабель. – Он наклонился к уху Аристокла и громко прошептал: – Она вообще-то крестьянка по происхождению, так что не обессудь, если что.
– Вы очень галантны, маркиз, – тонко улыбнулась неспящая, глядя на де Ла Мора гипнотизирующими, несколько монголоидными зелёными глазами. – Каллон много о вас рассказывал, мсье.
– Да какой он мсье, Белочка, я тебя умоляю, – скривился спартанец. – Он такой же мсье, как ты царица Савская. Мы же не в балагане, так что давайте без церемоний.
– Вы столь же похожи на крестьянку, мадам, сколь Каллон на… – Эта женщина-неспящая настолько заворожила Аристокла, что он потерялся. – На…
– Так?.. Я жду, – д’Аларуа постучал мысом туфли о безупречно навощённый паркетный пол. – На кого же не похож старый добрый Каллон?..
– …На карлика, – закончил Аристокл.
– Не остроумно, но по сути верно, – сказал лаконец. – Старый добрый Каллон меньше всего похож на карлика. Разве что на очень большого карлика. – Великан коротко хохотнул. – Тоже, впрочем, неостроумно. А графиня у нас мадмуазель, к вашему сведению, шевалье. – Он вдруг затараторил: – L’anecdote, други, пока не забыл! Самый последний, придумал вчера и никому не рассказывал. Приходит к королю плотник и спрашивает, какую обивку сделать на потолке алькова. Луи отвечает: «Спросите у Марии-Терезии, ей туда чаще смотреть».
Подопечная древнего вампира улыбнулась, граф остался к шутке равнодушным.
– Эта острота может века переживёт, а вы… – обиделся маркиз.
– Никто не ставит под сомнение твои таланты, Каллон, – утешила учителя Аннабель. – Твой талант острослова меркнет только перед твоим талантом любовника.
– Достигается постоянными упражненьями, – самодовольно ухмыльнулся спартанец. – Но, однако ж, мы кормим соловья одними баснями. А наш рыцарственный соловей не отказался бы от чего-нибудь более материального.
Все трое уже несколько минут всё сильнее ощущали флюиды страха, пробивающиеся из каменного подземелья – слуги-близнецы выполнили приказание.
