– Конечно! То есть да, я тоже проголодался. – Он показал большим пальцем на дверь в кладовку. – Спасибо, что показала мне картину кисти Джека-Потрошителя.
Ларкин улыбнулась.
– Кобуса Кэнделла. По части продуктивности, насколько мне известно, он и в подметки не годился Джеку-Потрошителю. Но как знать…
– Как знать, – кивнул Дэниел, улыбнулся и пошел за ней вниз.
До ресторана шли пешком. Той девицы во дворе не оказалось. Дождь перестал. Между туч проблескивало голубое небо, лужи на асфальте морщились от порывов студеного ветра.
– Ох, сам я отсюда точно не выбрался бы! – сказал Дэниел, поеживаясь и поглубже зарываясь в куртку. – Бьюсь об заклад, про твой ресторанчик в «Таймауте» не писали!
– Догоняй, – сказала Ларкин, исчезая за углом.
– Постой!..
Он кинулся следом и попытался схватить ее за руку. Она только рассмеялась и встряхнула головой, так что волосы превратились в размытую тень, а лицо, казалось, парило в воздухе.
– Да все нормально. Хорошо, что мы пришли пораньше. К обеду здесь будут толпы.
Она повернулась и юркнула в дверь, хлестнув его по лицу волосами, источавшими приятный яблочный аромат. Дэниел потянулся к воротнику ее пальто, почувствовал, как она стиснула его руку, а в следующий миг они уже были внутри.
Дэниел заморгал, привыкая к полумраку. Кухню за стеклом заливал яркий свет, как в операционной, столики были из нержавеющей стали. Будто на скотобойне оказался, подумал Дэниел. Но пахло замечательно – жареным чесноком, свежим хлебом, анисовкой. И посетители были явно состоятельные: стройные дамы и господа в черном, помахивающие мобильниками и сигаретами.
Сели за стол. Тут же явился официант с меню.
– Мне, пожалуйста, телячью зобную железу, – не глядя в меню, сказала Ларкин. – И вино… Как насчет вина, Дэниел?
– Еще нет и одиннадцати…
У него чуть не вырвалось: «К тому же тебе нельзя спиртное». Вместо этого он быстро окинул взглядом столики и отметил, что почти на каждом стоят бокалы и винные бутылки. Да уж, Англия такая Англия, подумал Дэниел.
Пару мгновений он взвешивал «за» и «против». Он же ответственный человек, правильно будет отказаться – ради ее здоровья. Да и когда он в последний раз пил за обедом? Лет двадцать тому назад, когда тусовался с Ником…
Плохая идея, решил он, когда официант подал ему винную карту. А все ж иногда можно себе позволить, тем более, в Лондиниуме…
Он заказал бутылку кларета и чесночный стейк. Когда принесли вино, они с Ларкин выпили, и та с довольным видом откинулась на спинку стула.
– Не подскажете ли название сего храма чревоугодия?
– Кафе «Шуэт». Весьма злачное местечко, – ответила Ларкин. – Поэтому я решила, что вам здесь понравится.
– И правда, – польщенно ответил Дэниел. – Здесь подают абсент? Никогда не пробовал.
– После обеда. А вот и обед!
Ларкин взглянула на тарелку с телячьей зобной железой, от которой шел пар, затем выжидательно посмотрела на Дэниела. Тот занес над стейком вилку с ножом. Она следила за ним с видом голодной кошки, которую вот-вот должны покормить. Он улыбнулся, подчеркнуто изящным движением разрезал стейк и положил кусочек в рот.
– М-м-м-м, вкусно!
Только тогда она принялась за еду.
– Что ж, расскажи, – сказал Дэниел, – откуда у тебя ключ?
– От Пейним-хауса? Мне его подарили.
– Смотрю, тебе много всего дарят.
– В самом деле! – Она сделала глоток вина. – Меня завораживает искусство. Творчество. Я хочу понять, как оно устроено, хочу стать…
