Очутившись на улице, я попал в милосердные объятия ночи, и с каждым пройденным метром, шаг за шагом, подобно батискафу, погружался в ее бездонные глубины. Пройдя около сотни метров по полупустой улице, я свернул направо в сторону плохо заасфальтированного пустыря, бескрайние просторы которого я собирался бороздить. Я все шел и шел, начисто потеряв представление о ходе времени; возможно, прошел уже час с небольшим. Моя личность, мое представление о ней, да и весь мир вокруг – все это стало таким неважным и незначительным, что, осознав это, я впервые за долгое время ощутил легкость, такую ребяческую и беззаботную, что мне ни в какую не хотелось с ней расставаться. Уж лучше эта ночь поглотит меня с потрохами, подобно прожорливой акуле, обнажив свои злобные клыки. Я хотел бы исчезнуть, причем исчезнуть окончательно и безапелляционно – просто взять и незаметно проскользнуть из темноты этой ночи во тьму небытия. Вот чего я жаждал.
Ночью у многих случаются прозрения; помню, об одном таком случае во «Внутреннем опыте» писал Батай. Вот уж кто реальная Глыба, наравне с Хайдеггером. Все эти камю и сартры и рядом не стояли. Вообще, если бы эти слащавые французики-лягушатники сделали правильные выводы из философии Хайдеггера, а не опошлили бы ее, то все мы с вами жили бы в совершенно ином, куда более лучшем мире, если на то пошло. Впрочем, хватит на сегодня философии, черт с ней. Побреду-ка я обратно домой – мне завтра с утра рано вставать. Впереди снова рабочие будни.
***
Ранним майским утром я пустился в свой привычный путь на работу. Жил я в Гюнешли и добираться до центра Баку отнюдь не было легким предприятием. Сначала я садился в битком набитый автобус (бабок на собственный автомобиль у меня, увы, нет), который вез меня до Ахмедлы. Там я садился в метро, где после двадцати минут блужданий в царстве Аида оказывался в районе «28 Мая». Оттуда я еще десять минут шел до места назначения. Вот так примерно проходит моя ежедневная одиссея (Одиссей из меня так себе; царем Итаки я не был, да и моя доморощенная Пенелопа – Мари не ждала меня дома), мой сухопутный аналог пути из варяг в греки, ведь моя обязанность как ответственного сотрудника одной солидной местной юридической фирмы состоит в регулярной транспортировке моего тела из пункта А в пункт Б (желательно без Б).
Естественно, мой день сурка на работе начался с чашки кофе. Я подхожу каждый раз к порядком износившейся кофе-машине (тут мы с ней чем-то похожи), химичу, нажимая нужные кнопки, и вуаля – передо мной чашка капучино. Пью я его обычно не спеша, сидя за ноутбуком; так уж заведено, что с утра я часто бываю завален имейлами своих нерадивых клиентов, которым вечно что-то нужно. Потом начинается нудная и кропотливая работа с документами. Составление юридических договоров вообще вещь не самая легкая, в том плане, что тут много подводных камней и нюансов. Анар, наш старший юрист-консультант, который хвалится (к месту и не к месту) этими своими скилзами, получает около 2500 манатов в месяц, что гораздо больше моего. Конечно, на мой взгляд, это не совсем заслуженно, и каждый раз, когда я вижу его ненавистное, отвратительное хлебало, мне становится дурно. Это был самый настоящий боров с омерзительной козлиной бородкой, красными щеками, лоснящейся жиром шеей и роговыми очками, стекла которых вечно запотевали. Это, может, и к лучшему; взгляд его мерзких, вечно бегающих глаз становился менее отчетлив и меньше раздражал.
