– Семён Яковлевич, с Вами всё в порядке? Вы можете говорить?
Ювелир сипел, он выдавливал, вынимал из себя слова, как недавно Северианов стреляные гильзы из камор револьверного барабана.
– Что? Это? Было?
Северианов был спокоен, как закусывающий кроликом удав.
– Не поручусь за точность, но, скорее всего, рядовое ограбление. Бандитизм—с, – Северианов сноровисто обыскивал тела мёртвых налётчиков. На столе кроме трёх браунингов появились золотые часы, самодельная финка, несколько мятых денежных купюр, россыпь мелких монет, засаленная колода карт, набор фотографических открыток с полу- и совершенно обнажёнными дамами, склянка с кокаином. Штабс-капитан понятливо усмехнулся.
– Полный джентльменский набор!
Ювелир словно не слышал его. А может, и действительно не слышал. Он поднялся, через силу переступая короткими ногами, вышел из комнаты, вернулся с перламутровой от пыли бутылкой.
– Я не пил уже очень давно, – сказал он, с титаническим усилием вывинчивая непослушную пробку. – Но…
– Очень рекомендую, – кивнул Северианов. – Весьма способствует снятию стресса. Лучше сразу граммов сто пятьдесят – двести.
– Вы? – Ливкин заговорщицки и слегка подобострастно посмотрел на Северианова. – Давно храню, коньяк ещё довоенный.
– Благодарю! – кивнул Северианов, – Право не стоит. Что, товарищи чекисты не употребили во время обыска?
– Не нашли, – сказал Ливкин, – Вернее, не подумали, что в сей непритязательной таре может быть столь благородный напиток.
Ливкин налил янтарно-коричневой жидкости половину чайного стакана, вылил в рот одним движением и проглотил без всякого выражения. Не поморщился и не выразил на лице признаков удовольствия и приятных ощущений, скорее, просто не почувствовал аромата и крепости, словно обычную воду пил. Прикрыл глаза, посидел с минуту застывшей мумией, потом повторил. Северианов ждал. Лицо ювелира постепенно меняло цвет с сумеречно-воскового на пурпурно-розовый, горло перестало сипеть и клекотать.
– Что теперь будет? – задал глупый, но естественный для его состояния вопрос. Северианов всё с той же невозмутимостью обедающего удава ответил.
– С Вами или с ними? Если с ними, то господам грабителям уже всё равно, и для них подобный вопрос больше не актуален, а с Вами?.. Выпейте ещё рюмочку, успокойтесь, придите в себя и завершите наконец свое великолепнейшее произведение искусства, – он с любовным восхищением кивнул на изумрудную стрекозу.
– Они, точнее, их сотоварищи могут прийти ещё раз…
– У Вас есть оружие? – спросил Северианов.
– Был раньше карманный пистолет, но чекисты отобрали.
– Понятно. Я, конечно, могу оставить Вам один из этих, – Северианов кивнул на горку пистолетов. – Но вряд ли это поможет. К сожалению, умение быстро и не раздумывая открывать огонь приходит только с опытом. Вам часто приходилось стрелять?
– Боже упаси!
– Я так и подумал.
– Зато Вы, как я увидел, овладели этим искусством в совершенстве, – в голосе ювелира появился неприкрытый сарказм, ирония: Семён Яковлевич постепенно приходил в себя.
– Увы! – пожал плечами Северианов. Удав докушал кролика и с недоумением посмотрел на другого кролика. – Скажу честно, отработал я скверно. Старею, наверное. Или испугался – положил всех троих наповал, а должен был хоть одного живым взять. Чтобы не гадать теперь, кто это такие, и что ещё можно ожидать… Вы их не знаете, случайно?
– Никогда не видел!
Семён Яковлевич вполне окрепшей рукой наплескал в стакан коньяку по самый край, сдавил гранёные бока пятернёй и жадно, словно воду в знойную пору, опрокинул в рот. Одним могучим глотком схлебнул – только кадык вверх-вниз дёрнулся. Словно в стакане был лёгкий жаждоутоляющий напиток, что-то вроде кваса или грушевого компота.
