– Продолжайте, Семён Яковлевич, будьте любезны. Что дальше?
– Оленецкий погиб незадолго до того, как большевики сдали город. Так, во всяком случае, мне сказали во время очередного обыска. На сей раз руководил неприятной процедурой сам председатель ЧК Житин, он оказался гораздо грубее Оленецкого, хамовитее. На мой вопрос, где тот красивый мальчик, что имел удовольствие обыскивать мое скромное заведение в прошлый раз, Житин злобно сказал, что комиссара Оленецкого убили такие, как я, можно подумать, я могу кого-либо убить крупнее комара.
– Значит, Вы не в курсе, как погиб Оленецкий?
– Увы, откуда же мне знать.
– Скажите, а в тот раз чекисты много изъяли у Вас?
Ювелир поморщился, как от ноющей зубной боли, брови взметнулись и замерли ледяным торосом.
– Ничего существенного они не нашли. Не сумели найти.
– Вам не приходилось позже встречать товарища Житина? Может, случайно видели где-нибудь?
– Нет, не видел. Слышал только, что он сбежал с реквизированными ценностями. Ну что ж, поступок для него, конечно, не очень красивый, зато весьма и весьма прибыльный.
– И какова цена его добычи?
Ювелир ещё раз внимательно посмотрел на Северианова.
– Думаю, около полумиллиона золотом. Это минимум, скорее, даже больше.
– Там было что-либо особенно ценное? Может быть, какой-либо раритет, уникальная вещь?
Семён Яковлевич поднял стрекозу на уровень переносицы, внимательно посмотрел в изумрудные глаза.
– Что Вы имеете в виду? Что может быть уникального в нашем захолустье? Бриллиантовое колье и серьги императрицы Елизаветы Алексеевны? Изумрудный перстень светлейшего князя Меншикова? Золотой кулон с голубым бриллиантом княгини Лобовой-Вейтейской? Не смешите, молодой человек! Подобное возможно встретить в столице, а уровень Новоелизаветинска – вот! – Семён Яковлевич погладил правым указательным пальцем стрекозу по голове, которая при этих словах, как показалось Северианову, расправила крылышки и даже изобразила полупоклон. – Не тщите себя надеждами! Мы все друг у друга на виду, только кажется, что каждый наособицу. Если у Исаака Либермана появятся любимые серьги государыни императрицы Екатерины Второй, то Валерий Недбайло будет точно знать, у кого и за какую сумму Исаак их приобрёл, а Миша Горяев постарается их перекупить ещё до того, как Исаак хорошенько рассмотрит чистоту бриллиантов в этих серёжках. Если алмаз «Dreamboat», по-нашему – «Голубая мечта», только сверкнёт где-то в пределах версты от городской окраины, как все уважающие себя ювелиры выстроятся в очередь у той самой версты… Нет, молодой человек, ничего раритетного не было у Житина, я, во всяком случае, в этом уверен!..
Семён Яковлевич Ливкин внезапно замолчал, словно последнее слово застряло в горле, словно он задохнулся, словно язык закупорил гортань. Дверной колокольчик резко взвизгнул испуганной дворняжкой, и в мастерской появились новые персонажи. Трое. Картина Ильи Ефимовича Репина «Не ждали». Ненаписанный роман Фёдора Михайловича Достоевского «Преступление без наказания». Новая модная картина синематографа «Смерть у порога». Или просто очередное рядовое ограбление: три откровенно бандитских личности с пистолетами и ясными как солнечный день намерениями. Сейчас должна последовать ставшая уже обыденной фраза: «Спокойно, это налёт!», сопровождаемая таким же обыденным выстрелом в потолок или в грудь человека в военной форме, то есть в грудь штабс-капитана Северианова, а затем привычное изъятие ценностей в пользу, как теперь принято говорить, деклассированного элемента.
