Бриллиантовая королева, или Уроки судьбы не прогуляешь - страница 56

По приезде домой, а квартиру Самоэля теперь с полным правом можно было считать своим домом, я бросилась к телефону звонить в Москву. Сначала мужу и сыну.

– Катерина, ты где? – Монотонно басил в трубку Павел. – Ушла, ничего не сказала, не позвонила. Я волнуюсь.

– Паша, я далеко, не в Москве. – Но он меня не слышал, продолжая перечислять не произведенные мною действия. – Подожди, не зуди! Выслушай меня! – Обычно таким не самым выдержанным тоном я прерывала его бесконечные монологи. – Ты и Мишаня свободны! Больше нет никакого долга! Граната свои деньги получил.

– А ты откуда знаешь? Ты вообще где? – Ничего не понимая и не веря в то, что я ему кричу, удивлялся Павел.

– Я же тебе говорила, что нашлись люди, готовые нам помочь. Подробности можешь узнать у Мишани. Я в Лондоне, потому что Граната взял меня в качестве прикрытия.

– Да как он смел! Сволочь!

– Все, Паша. Все закончилось благополучно. Он уже в Москву летит.

– А ты? Ты когда?

– А я пока здесь… здесь останусь. Я устала, очень устала, понимаешь. Ты же меня всегда понимал, по крайней мере, старался. И я старалась, а теперь…

– Котенок, я без тебя не смогу… – жалобно, почти пропищал он.

– Сможешь. Человек привыкает ко всему. – Я говорила уверенно и спокойно, потому что решение было принято и уже не резалось по живому – Там, в тайничке деньги лежат. На первое время тебе и Димке хватит. Купи новую машину. Да не экономь зря, а то я тебя знаю. Димку не обижай. Все, Паша, целую.

Вот и закончилась моя семейная жизнь. Коротко и ясно. Точка поставлена. Прощай, Павел Кремер. А теперь сын. Вот где она, самая боль.

Я позвонила ему в Питер.

– Мам, ты надолго?

– Димуля, я не знаю. Наверное, надолго. Может быть, ты все-таки передумаешь и переедешь ко мне?

– Нет. Здесь друзья, школа… Нет, мам.

– Хорошо. Решай сам. Ты уже взрослый. Только помни, что я всегда тебе говорила: мама поможет в любой ситуации. Даже сейчас, когда меня нет рядом, только одно слово, и я буду с тобой. Я тебя очень люблю.

– И я, мамуль. Ты же знаешь. Не переживай. Все будет хорошо. Я тебя целую.

– Я буду тебе часто звонить. Только не думай, что я тебя бросила. Целую, родной.

Именно этот болезненный вопрос острой бритвой наотмашь полосовал мое сердце: не бросила ли я его ради кучи денег?

Вся эта трагикомическая история с Гранатой, которому почему-то не захотелось спокойно, сидя у себя «на хазе», получить причитающиеся ему деньги, а потребовалось мое личное участие и присутствие, нарушила все мои планы. Я не успела убедить, уговорить, в общем, «дожать» сына перебраться ко мне.

Больше всего меня смущало отсутствие серьезных доводов, или говоря по-научному, мотивационно-причинной базы моего поступка. Если бы я так поступила ради другого мужчины, ради большой и светлой любви, последней всепоглощающей страсти женщины на излете своей молодости, я смогла бы себя понять. А то ведь ради тихой спокойной жизни. Подожди, подожди, дорогая. А кто тебе сказал, что ты собираешься жить тихо и спокойно? Ведь все это сумасшедшее, сказочное богатство достанется ему! И все, что ты сейчас делаешь и будешь делать, ради него, твоего мальчика!

Господи, как я не люблю эти обманные слова: «ради тебя», «ради твоей же пользы». Нет, я их ненавижу! Как часто люди прикрываются ими, прежде всего, ради своей выгоды. Как часто взрослые, произнося их, несут зло, калеча и ломая детские души.

Все мое детство связано с этим рефреном. И хотя я была самым что ни на есть обыкновенным ребенком, родители наказывали меня за малейшую шалость, – для моей же пользы. В подростковом возрасте меня, для моей же пользы, приучали к домашней работе. Кто бы с этим спорил! Прекрасная идея! Вот только методы подкачали. Весь смысл воспитательного процесса сводился к тому, чтобы заставить меня что-то делать по дому как раз в тот момент, когда я занята своими детскими делами: когда играю с подругами, когда мне осталось прочитать две страницы в книге, когда я разучиваю новую песню на гитаре.