Увы, все произошло совершенно иначе. Капабланка заметался, «завибрировал», вместо того, чтобы критически осмыслить причины поражения, принялся доказывать всему миру, что оно было случайным, что всему виной его досадные ошибки в некоторых партиях. Он требует от президента шахматной федерации США организации срочного проведения матч-реванша! Зачем, казалось бы, так спешить, ведь Алехин обещал ждать его вызова ровно год – до 29 октября 1928 года? Но нет, он не мог ждать, ему надо было оправдаться перед миром сейчас, немедленно! Условия проведения матча его больше не устраивают: нужно ограничить число партий, уменьшить призовой фонд, увеличить продолжительность партий. Все это он излагает в письме президенту Международной шахматной федерации с тем, чтобы тот повлиял на Алехина. Но президент не мог и не хотел на него влиять. Алехин – чемпион мира, а Вы, сеньор Капабланка, теперь, простите, кто? Да и не Вы ли сами придумали «лондонские условия», когда были чемпионом? Не Вы ли требовали неукоснительного их соблюдения? Новый чемпион не обязан менять эти условия в угоду Вам.
«Я выиграл у Вас в честном и тяжелом бою шесть партий. И признаю сильнее меня только того, кто выиграет шесть партий у меня!» – так написал ему Алехин. Что мог возразить на это Хосе Рауль? Тогда он, казалось, обиделся уже на сами шахматы и решил им отомстить. «Шахматам грозит ничейная смерть. Правила игры необходимо существенно усложнить!» – написал он в своей широко разрекламированной статье. Вы только подумайте, весело удивлялись любители во всем мире, тысячи лет люди играли в шахматы и всех правила устраивали. А тут вдруг пришел Капабланка и решил все изменить! И ведь действительно изменил, и даже сыграл матч с Гезой Мароци в новые шахматы: у каждого по четыре короля, восемь ладей, тридцать две пешки, доска шестнадцать на двенадцать. Тот матч Капабланка выиграл, но в глазах шахматной общественности потерял очень много. Его постепенно переставали воспринимать всерьез.
Тогда он оставил свою затею с реформой шахмат, поехал в Европу и принялся играть во всех турнирах, где это было только возможно. Какая же это была ошибка! Не нашлось у него настоящих друзей, которые подсказали бы, что не турниры ему сейчас нужны, а год серьезной подготовки к матч-реваншу, на который он имел полное право. Пусть он проиграл матч Алехину, рассуждали бы знатоки, но еще ни разу Алехин не становился выше Капабланки в турнирах. Его тяжелое психологическое состояние и нервное напряжение привели к тому, что он не мог играть с прежней силой, да и ореол непобедимости был утрачен. Его побеждали и Боголюбов, и Нимцович, на практике доказывая ошибочность его постулата о «ничейной смерти». Великолепная шахматная машина начала скрипеть и давать сбои. Все меньше интереса он вызывал, все больше превращался в рядового гроссмейстера, все меньше шансов оставалось на матч-реванш, тем более что Алехин, в отличие от него, побеждал во всех турнирах. Шахматная корона дала ему столько уверенности в себе, настолько увеличила силу его игры, что ни один из выдающихся гроссмейстеров мира не мог уже и мечтать о том, чтобы победить Алехина в матче. Капабланка все же несколько раз вызывал его на матч, но всякий раз у него ничего не получалось. Первый раз Алехин ему отказал, когда кубинец послал ему вызов 8 октября 1928 года. Чемпион мира, «забыв» про свое обещание ждать вызова ровно год, сослался на более раннее обещание, данное Боголюбову. При этом мстительный вельтмейстер не упустил случая уколоть Капабланку напоминанием о том, как он действовал сам, находясь на шахматном троне.
