– Один момент, командир! – увидев, что Стас поднялся со своего кресла и готовится произнести какой-то тост, сказал Мажонас. – Давай-ка с того места, когда на нас в ресторане «антитеррор» наехал! Интересно же… с чего это ты нас вдруг на лимузине катал! Ты же хотел что-то важное сказать?
– Я хочу сказать сейчас очень важные… для меня слова, – повернувшись к сделавшейся бледной Ирме, произнес Нестеров. – Не знаю вот только, достоин ли я такой чести…
Внезапно с трех сторон от дома, справа, от каменного сарая, и с тыла, со стороны сада, к их «шатру» устремились какие-то темные тени!
– Полиция! Всем на землю! Не двигаться!
– Берем вас на «мокром», господа гангстеры! – сказал появившийся из темноты Ровер. – Жаль, что отменили смертную казнь: минимум двое из вас достойны виселицы…
За двое суток до событий
Получив ломиком по черепу – удар пришелся в аккурат по темечку, – Бугор рухнул на пол как подкошенный…
Какие-то мгновения остальные двое оставались на своих местах – на манер соляных столпов. Альгис по-прежнему держал в правой руке – чуть на отлете – самодельный ломик, глаза его округлились, а сам он, казалось, и дышать перестал. Шуми, неприятно скаля зубы, – он сейчас был похож на рысь или еще на какого-нибудь некрупного, но опасного хищника – смотрел попеременно то на напарника, то на лежащий на столе контейнер, одно лишь вскрытие которого уже повлекло за собой первую кровь…
Бугор агонизировал недолго, всего около полуминуты: удар вышел такой силы, что голова развалилась, как переспелый арбуз.
– Ты чего, Серый?! – не спуская глаз с напарника, вытолкнул наконец из себя слова Шуми. – Ты чего… ты ж его грохнул… млин!
– Ё-шик мать… – простонал Альгис, которого вдруг начала колотить крупная дрожь. – Ну так… Если бы… это… он же нас мог… тут, в гараже… замочить!.. Он за стволом полез! Да и ты… кинулся!
– Я просто хотел кейс забрать! Он наш! А тут ты с ломом…
– Я тебя прикрывал, Шуми! Ты ведь тоже понял, что в «чемоданчике»?! Бугор грохнул бы нас! Или на землю положил под угрозой применения пушки… а сам кого-то из крутых бролюкасов сюда вызвал бы! Ну и тогда нам тоже ничего хорошего не светило… живыми бы отсюда не ушли!
– Ша! Заткнись на минутку! – на правах старшего прикрикнул на Альгиса Шуми (глаза которого, впрочем, продолжали с некоторой опаской следить за напарником). – Все! Брось железяку! Ну?! Брось, кому сказано!..
– Н-не могу… пальцы не разжимаются…
Шуми, ловко зайдя к нему сбоку, сначала вцепился в руку как клещ – боялся, по-видимому, что напарник, находящийся в состоянии аффекта, может вновь попытаться пустить в ход свою железяку… А затем, натужно дыша, принялся разжимать по одному пальцы, намертво, казалось, припаянные к холодному ребристому металлу…
Ну вот, наконец удалось выдрать – едва не с кожей – орудие убийства. Альгис сразу потянулся за сигаретами, опасаясь смотреть под ноги: из раскроенной головы «купца», а также из уголка перекошенного рта на цементный пол вытекала сукровица… Руки у него тряслись, как у припадочного, так что ему стоило немалого труда прикурить от собственной зажигалки…
Шуми, который тоже был в шоке, все же пришел в себя раньше напарника. Это было видно хотя бы из того, что он не стал бросать ломик – главную улику – абы куда. Нет. Он сначала протер железяку ветошью – за исключением верхней части, где сохранились следы крови и налипших волос. И лишь после того, как стер пальчики, аккуратно замотав ломик в тряпку, положил его на дальний конец верстака, подальше от находящегося все еще в состоянии полной прострации бролюкаса.
