– Значит, он сидел тут и возился с интернет-историей, пока Пэт и Дженни истекали кровью в четырех футах от него, – сказал я. – Как ни крути, нервы железные.
– Эй? – помахал нам Ларри. – Помните меня? Помните, я сказал, что отпечатки еще не самое интересное?
– Предпочитаю оставлять сладкое напоследок, – отозвался я. – Валяй, Ларри, мы с удовольствием послушаем самое интересное.
Он взял нас обоих под локоть и развернул к луже сворачивающейся крови.
– Вот тут лежал мужчина, правильно? Лицом вниз, головой в сторону двери в прихожую, ногами к окну. По словам ваших буйволов, женщина была слева от него – лежала на левом боку лицом к нему, прижавшись к его телу и положив голову ему на плечо. А здесь, всего дюймах в восемнадцати от места, где должна была находиться ее спина, мы видим это.
Он указал на кровавые брызги на полу в стиле Джексона Поллока, расходившиеся во все стороны от лужи крови.
– Отпечаток ботинка? – спросил я.
– Господи помилуй, вообще-то их тут пара сотен. Но посмотри вот на этот.
Мы с Ричи наклонились. Отпечаток был такой слабый, что я с трудом различил его на фоне мраморного узора плитки, но Ларри и его ребята видят то, чего остальные не замечают.
– Он особенный, – сказал Ларри. – Это кровавый отпечаток левой мужской кроссовки десятого или одиннадцатого размера. И, прикиньте, обувь не принадлежит ни полицейским, ни медикам – некоторым людям хватает мозгов носить бахилы – и никому из жертв.
Он так раздулся от гордости, что его комбинезон едва ли не трещал по швам. Ему и впрямь было чем гордиться.
– Ларри, кажется, я тебя люблю, – сказал я.
– Не ты один. Однако сильно не надейся. Во-первых, это только половина отпечатка – вторую стер один из твоих буйволов, – а во-вторых, если твой парень не полный идиот, то кроссовка уже на дне Ирландского моря. Но если ты каким-то образом ее раздобудешь, то будет тебе счастье: отпечаток идеален. Я бы и сам лучше не сделал. Когда снимки окажутся в лаборатории, мы сможем назвать тебе размер, а если дашь нам время, то, скорее всего, марку и модель. Найди мне саму кроссовку, и я за минуту докажу, что отпечаток оставила она.
– Спасибо, Ларри. Ты, как всегда, прав: это самое интересное.
Я поймал взгляд Ричи и двинулся к двери, но Ларри стукнул меня по руке:
– Разве я сказал, что закончил? Впрочем, данные пока что предварительные. Порядок ты знаешь: не ссылайся на меня, а то мне придется с тобой развестись. Но ты сам говорил, что тебе нужны любые сведения о том, как происходила борьба.
– Конечно. Любые пожертвования будут приняты с благодарностью.
– Похоже, ты был прав: борьба шла только здесь – зато в полную силу, по всей комнате, да вы сами видите, какой тут разгром. Однако я имею в виду то, что произошло после начала резни. Вон там, в дальнем конце, кресло-мешок, распоротое окровавленным ножом, и на стену с этой стороны, над столом, брызнула целая струя крови, а между ними мы насчитали еще по меньшей мере девять брызг. – Ларри указал на стену, и внезапно брызги бросились мне в глаза, словно кто-то расплескал яркую краску. – Часть крови, скорее всего, хлынула из руки мужчины, Купер так и говорил, что кровь из раны била фонтаном. Если он вскинул руку, защищаясь, то кровь наверняка разлетелась во все стороны. Еще несколько пятен, скорее всего, оставил ваш паренек, размахивая оружием. Эти двое тут намахались от души. Причем пятна на разных уровнях и под разными углами: ваш мальчик резал жертв и пока они отбивались, и когда лежали на полу…
