Потом мама снова садится ровно и наклоняется над столом, положив свою руку поверх моей.
– Дорогая, я знаю, тебе было тяжело. Я знаю. Это убивало меня. И я знаю, что ты хочешь произвести хорошее впечатление на новых знакомых и завести друзей, но тебе не обязательно делать что-то подобное, лишь бы…
Со вздохом она умолкает.
Мама думает, я сделала пирсинг, чтобы больше нравиться окружающим.
Может, она и права. То есть я считала, что это сделает меня интересной и крутой… Чтобы со мной захотели общаться. Чтобы не сливаться с массовкой. Так что да, возможно, моя мама права – за исключением того, что в момент принятия решения я не вполне понимала свои мотивы. Кто знает? Я сейчас не в настроении заниматься самоанализом.
Открываю рот, собираясь поспорить, но мама перебивает меня:
– Ну, теперь все равно, его нельзя вынимать. Ранка может воспалиться. – Она вздыхает. – Знай, Мэдисон, я от этого не в восторге.
– Знаю, – бормочу я.
Я жду, что она запретит мне идти завтра на вечеринку и, возможно, даже посадит под домашний арест. Меня никогда раньше не наказывали. Но опять же, если бы и наказывали, что бы это изменило? В Пайнфорде, пока все остальные ходили по вечеринкам, я все равно сидела в своей комнате.
Но теперь, при мысли, что впервые окажусь под домашним арестом, я слегка паникую.
А потом мама спрашивает:
– А ты уже думала о том, что наденешь на эту вечеринку? – И вот тогда я начинаю по-настоящему паниковать.
В тот же вечер звонит Дженна, и примерно через десять минут папа кричит мне:
– Мэдисон, Дженна хочет с тобой поговорить!
Я вытаскиваю наушник из левого уха и наклоняюсь к тумбочке, чтобы взять вторую трубку.
– Привет, Дженна.
– Пирсинг в носу, да? Должна признаться, Мэдс, я от тебя такого не ожидала. Мама совсем не рада этому. – Она смеется. – Но ты молодец. Бьюсь об заклад, это выглядит сексуально.
– Черт возьми, да. – Я произношу это с сарказмом, но на самом деле надеюсь, что это и правда выглядит «сексуально», раз она так сказала.
Дженна снова смеется, и, прежде чем я успеваю поинтересоваться, как там поживает Большое Яблоко[2], она берет быка за рога и говорит:
– Выкладывай все об этом парне из кофейни!
– Его зовут Дуайт. Он моего возраста, и мы вместе будем ходить в школу. Так что это хорошо, знаешь, потому что у меня вроде как уже есть друг. А еще он очень симпатичный – у него замечательная улыбка.
– О-о, – воркует моя старшая сестра. – А как же он выглядит? Высокий? Мускулистый? Миловидный? Он похож на футболиста или кого-то еще?
– Ну да, он довольно милый… – Сообщая это, я накручиваю на палец прядь волос, на моих губах играет улыбка. – Высокий. Темные волосы. И он занимается серфингом, – добавляю я. – Но он пригласил меня на вечеринку только как друга. Он даже не флиртовал, так что ничего тут особенного.
Последние фразы Дженна пропускает мимо ушей.
– Правда? Серфингист? Ого. Это… – Она смеется. – Это и правда круто! Похоже, ты подцепила классного парня! А что там мама говорила по поводу вечеринки?
Дженна произносит «вечери-и-инки», и от этого я хихикаю и качаю головой.
– Дуайт сказал, что завтра вечером на пляже будет тусовка. Он дал мне свой номер, чтобы…
– Он дал тебе свой номер?! – издает вопль Дженна. – Боже мой! Ты серьезно? А говоришь, он считает тебя только другом. Пф-ф-ф.
– Дал, но только чтобы мы могли встретиться заранее. Это действительно было по-дружески! – настаиваю я.
