Я воткнул иглу ей прямо в щеку и надавил на поршень шприца. Вколол ровно треть дозы, ни больше, ни меньше. Должно хватить, чтоб раны затянулись хотя бы частично.
– Выздоравливай. Только быстрее.
Вытер иголку от Кисиной крови об рукав. Так себе дезинфекция, но ничего страшного. Боты вроде способны бороться с заражением. Подошёл к Пугалу и без предупреждения воткнул иглу ему в шею. Потратил на него ещё треть дозы, а оставшееся ввёл себе.
– Тебе не досталось, – взглянув на Рэма, я отбросил пустой шприц. – Возьми баллончик, побрызгай, где сильнее всего болит. Там бинты есть. Замотай Кошке глаз, а себе ногу.
Рэмиль молча кивнул и принялся за дело.
Я чувствовал, как раны на моей голове затягиваются, перестаёт болеть челюсть. С хрустом встал на место сломанный нос, и замутнённое сознание прояснилось. Не полностью, но самочувствие стало гораздо лучше.
Пока Пугач мониторил коридор, а Рэм приводил себя и притихшую Кошку в порядок, я принялся разбирать снаряжение. Ещё раз убедился, что всё обещанное на месте. Пистолет в руку, запасной магазин в карман жилета, а дубинку за пояс. Защитники забрали всё, что у меня было, но жилет и пояс оставили. Спасибо, суки.
Самодельный дробовик, если его можно так назвать, и десяток патронов к нему оставил для Рэма. Складной нож, которым Пугало разрезал наши путы, достанется Кошке. У каждого будет ещё дубинка. Фонарик возьму себе.
Открыл интерфейс и увидел, что прошло уже почти пятнадцать минут с тех пор, как мы вошли в данж. Рекорд прохождения – тридцать четыре минуты, и мы его, сука, побьём. Назло ублюдкам, считающим себя законом Сектора.
– Надо двигаться, – сказал я. – Готовы?
Раны на лице Кошки затянулись, потерянный глаз был замотан бинтом. Удивительно, но на мой вопрос она ответила молчаливым кивком. Рэмиль, приняв трубодробовик и россыпь патронов к нему, тоже молча мотнул головой.
– Я впереди, – сказал, включая фонарик. – Рэм за мной, Кошка в центре. Пугало замыкающий.
– Чё опять я замыкающий?! – возмутился Пугач.
– Идём, – я зашагал вперёд.
Узкий коридор кончался поворотом на девяносто градусов вправо. За ним была дверь – тяжёлая, как крышка саркофага, но приоткрытая. Из-за неё слышался скрежет и чьё-то частое хриплое дыхание.
– Гончие, – обронил Рэм.
– Сталкивался с ними? – шёпотом спросил я.
– Угу. Быстрые. Тяжело убить.
– Почему? – с нажимом спросил я, жестом подгоняя Рэма. Хренов молчун.
– Башка крепкая. Рёбра тоже. Пистолет не всегда пробивает. На спине шипы. Только живот – уязвимое место.
– Атакуют как? – продолжил я допрос.
Рэмиль немного помолчал, будто собираясь с силами для того, чтоб выдавить ещё несколько слов.
– Сбивают с ног и пытаются горло перегрызть. Если много их – окружают.
Внезапно из комнаты перед нами раздался бешеный лай и в проёме показалась собачья морда. Ну, почти собачья – длинные челюсти напоминали крокодильи, а десна и язык почему-то были синими, а не розовыми. Короткая шерсть была чёрной, как сама тьма, а из подбородка псины торчало несколько загнутых шипов, будто клыки, растущие снаружи пасти.
Дверь была слишком тяжёлой, а проём – слишком узким, чтобы тварь могла пролезть. Поэтому она просто высунула морду и лаяла на нас, не думая о последствиях. Может, и сильный, но тупой монстр.
Я с размаху опустил дубинку на мокрый нос. Гончая взвизгнула и тут же спряталась, но уже через секунду продолжила гавкать.
Я, морщась, потёр плечо – сустав больно хрустнул после удара. Всё-таки защитники серьёзно меня избили, и всего лишь треть дозы наноботов не справилась с лечением. Да и котолак постарался. Думаю, большая часть лекарства ушла на излечение головы.
