– ... и что делать? – даже в таком тихом голосе отчетливо слышны властные интонации.
– Обеспечить покой. Отдых, – отвечает мягкий мужской голос. – У девушки сильнейшее нервное потрясение. Я выпишу успокоительные. Но организм молодой, при должном обращении, скорее всего, получится обойтись без таблеток. Нужны положительные эмоции. Но если девушка не будет справляться, я бы порекомендовал обратиться к специалисту. Чужая душа – потемки, важно не упустить момент. Сразу купировать, если девушка будет уходить в депрессивное состояние.
Это что, обо мне?
– А что с ногой? – вновь первый голос, глубокий и завораживающий.
– На первый взгляд – небольшое растяжение. Нужно проверить, может, уже очнулась. И я смогу провести более детальный осмотр, Вадим Данилович.
И тут меня как током бьет. Стальнов! Меня увез от ресторана Стальнов. И снова глаза обжигают едкие слезы и я всхлипываю.
Через пару мгновений чувствую, как матрас с моей стороны прогибается под весом. Щелкает выключатель лампы.
– Ну, милая, тише, – тихо выговаривает мужчина и моей головы касаются в ласке пальцы. – Столько плакать – обезвоживание будет, придется спать в ванне из минеральной воды, – пытается шутить. – Глазки открыть сможешь?
– Не знаю, – отвечаю со всхлипом.
Силюсь поднять веки. Кажется, они сильно опухли. Едва немножко разлепляю ресницы, как тут же зажмуриваюсь. Свет от лампы бьет по глазам.
– Свет. Больно, – только и могу простонать. Хватаюсь руками за голову.
– Ох, деточка, как бы ни мигрень ты себе наплакала, – в голосе врача появляются строгие нотки. – Надеюсь, не она. Но лекарства легенькие успокаивающие пропишу. А теперь давай ножку твою еще раз поглядим.
Чувствую, как с ног откидывают покрывало, а потом цепкие горячие пальцы начинают ощупывать мои щиколотки, вертеть стопы.
– Больно? А так?
– Чуть-чуть, – хнычу.
– Эх, – снова вздыхает врач, – туфельки на каблучках очень украшают женские ножки. Но и портят тоже. Ничего, милая, небольшое растяжение. Несложное лечение, дня три-четыре ножку не нагружать и сможешь бегать. Пока лучше не на каблучках. Главное, вывиха или разрыва нет. Остальное нестрашно.
Мои ноги снова окутывает тепло. Хочется завернуться в одеяло с головой. У меня будто внутри замораживающий холод. Просто арктический.
– Еще пара манипуляций и сможешь поспать, – снова ласкового говорит врач.
Мне почему-то кажется, что это сухощавый старичок, добрый доктор, как из сказок.
– Потерпи, милая, сейчас давление смерим, пульс, рефлексы посмотрим, – теперь его пальцы касаются моего лица, разлепляют веки.
Потом ощупывает мою шею. Просит открыть рот и сказать «А».
– Признаков простуды пока нет, – делает заключение, – но и температуру смерим. Потому что у тебя, милая, озноб. А вот нервный или вирусный – надо выяснить.
За все это время Стальнов не произносит ни слова, но я всем своим существом ощущаю его присутствие в комнате. Хочу оглядеться, но глаза просто не открываются.
– Так, Вадим Данилович, – врач снимает с меня манжету тонометра, – я сейчас выдам лекарства. Снимем головную боль. Пусть еще поспит. Во сне организм быстрее восстанавливается. Ну а дальше по обстоятельствам. Прикажите подать воды, – а потом обращается уже ко мне: – Милая, таблетку сможешь проглотить? Голова перестанет болеть.
– Смогу, – выговариваю едва слышно.
Во рту пересохло и страшно захотелось пить.
Врач помогает мне приподняться, и буквально сразу прикладывает к моим губам стакан воды. Жадно пью. Потом выпиваю таблетку и меня снова укладывают на подушки.
