– Ты бросила из-за травмы? – спросил Бергман.
– Да. Что-то там с поясницей было, – отмахнулась я. Вдруг Бергман решит, что из-за этого я ему не подойду?
– Ясно. Хорошо, что сказала. Теперь я буду внимательнее к нагрузкам твоей поясницы, – а затем он добавил. – Еще раз сядь на колени.
Когда я приняла нужную позу, Бергман оттянул мои руки назад, надавив мне коленом на спину. Я выгнулась дугой и даже закрыла глаза от удовольствия.
Как приятно! Особенно после того, как я весь день провела за домашними заданиями.
– Умничка, – он отпустил меня. – Теперь переодеваться! На тебе не будет ничего лишнего, чтобы не отвлекать от урока.
Мужчина усадил меня на кровать, обтянутую черной кожей, и вручил мне мой костюм. Это был телесный комплект белья точь-в-точь по цвету совпадающий с моей кожей. Однако, когда Бергман раздел меня и помог облачиться в это, я отметила, что ткань у комплекта достаточно плотная, поэтому можно не бояться, что кто-то увидит мои затвердевшие вершинки или разглядит еще что-нибудь ненужное. Кроме того, на всех швах комплекта была вшита тоненькая силиконовая полоска. Она надежно «приклеивала» белье к коже, и исключала возможность, что я при какой-то позе вылезу из белья.
– Ты очень красивая, – Арон распустил мне волосы и раскинул их по плечам. – Пожалуй, я не удержусь, чтобы поиграть с тобой прямо на уроке.
Мое дыхание тут же сбилось. Что он имеет в виду?
– Господин Бергман… – я хотела спросить его об этом, но мужчина меня тут же прервал.
– Все, Селина. С этой минуты я приказываю тебе молчать.
А затем он стащил меня с кровати и вывел из комнаты.
14. Глава 14.
Мы вошли в просторный зал, однако он не являлся тем главным, где проводили перфомансы. Этот был в половину меньше и освещен по минимуму. На одной стороне была импровизированная сцена, но она была выполнена в таком домашнем деликатном стиле, что ее и сценой-то нельзя было назвать. На большом подиуме располагалось ложе, украшенное разноцветными подушками, стену за ложем украшали красивые абстрактные картины, в которых однако все же угадывались обнаженные женские силуэты. По обеим сторонам ложа располагались комоды, на потолке и колоннах при этой «сцене» были закреплены множество крюков, между которыми была натянута толстая черная веревка, обвязанная прочными и красивыми узлами.
Как мне объяснил Бергман, это была «основа», на которую можно добавлять все остальные «рабочие» веревки, а также закреплять качели и различные дополнительные аксессуары. Выглядело это довольно пугающе, но завораживающе. Я словно попала в сети к искусному пауку, который сделает со мной все, что ему захочется.
Сцену освещали два стильных прожектора, которые больше походили на обычные напольные светильники в стиле лофт.
Сам же «зрительный зал» был почти полностью скрыт во мраке. Я бы посчитала, что людей в помещении не существует вовсе, если бы не едва слышный гул голосов. Помимо «зрительного зала» также были четыре отдельные кабинки, надежно скрытые с трех сторон непроницаемыми черными ширмами. Внутри у них была примерно такая же обстановка, как и на сцене, только с минимумом комодов, светильников и совсем небольшим подиумом.
– Там находятся «практикующие», – объяснил Бергман, – те, кто хочет шаг за шагом повторить все, что я буду делать.
Я кивнула и нервно сглотнула.
– А вы не боитесь, если в зале есть кто-то, кто знает вас лично? – шепотом спросила я, пока Бергман осматривал все детали сцены профессиональным взглядом.
