Дома я уже нарезала все отрывки, о которых мы договорились во время прошлой встречи, и склеила в одно видео. Получилось прикольно, пусть Глеб только попробует ко мне прикопаться! В том, что видео понравится нашему историку, я даже не сомневаюсь – я не первый раз помогаю с исследовательскими работами на конкурсы, и он всегда хвалил меня за фантазию и хороший вкус.
– О, Князева, как идёт работа? Уже влились в команду? – по дороге к историку мне встречается директор.
В очередном стильном пиджачке и в прекрасном настроении.
– Да, Олег Викторович, влилась, – уныло отвечаю я.
У меня в отличие от директора настроение хуже некуда – опять придётся общаться с этим высокомерным Глебом. Если был бы выбор, я бы лучше уроки села делать, честное слово!
– Выше нос, через полчасика приду проверю, как у вас идут дела, – обещает директор, и скрывается в своём кабинете.
А я захожу в кабинет истории, в котором, к счастью, ещё нет моего нового одноклассника, и придвинув к учительскому столу стул, показываю Дмитрию Николаевичу то, что сделала дома.
– Ева, мне кажется, это просто замечательно! – хвалит меня историк, не досмотрев видео даже до половины. – Уверен, это именно то, что нам нужно! Надеюсь, Олег Викторович одобрит и не придётся ничего переделывать.
– Мне тоже нравится, как получилось, – я с гордостью смотрю на сделанную мной нарезку кадров. – Знаете, я даже сериал почти досмотрела, так сильно увлеклась! Удивительно, как парни и девушки, ненамного старше нас могли быть такими сильными и храбрыми…
– Недурственно, – над учительским столом наклоняется Глеб. – Неужели сама всё сделала?
– Представляешь, да, сама, – огрызаюсь я.
Его снисходительной похвалы мне только не хватало!
– Оказывается, русалочка не просто пустышка, а умеет что-то ручками делать, – Глеб придвигает к учительскому столу ещё один стул и присоединяется к просмотру моего ролика. – И правда здорово, мне нравятся эти переходы между отрезками видео!
Сидящий рядом со мной Глеб увлечённо смотрит мой ролик, и не замечает, как его рука с завёрнутым выше локтя рукавом свитшота слегка касается моей тоже не прикрытой тканью руки. Мне кажется, что по мне пускают лёгкий разряд тока, который начинается в месте соприкосновения наших рук, а заканчивается где-то в районе солнечного сплетения.
Что это за ерунда? У меня такая реакция теперь будет на всех, кто мне не нравится? Я поскорее отодвигаюсь от одноклассника, но моё движение не остаётся незамеченным – Глеб саркастично приподнимает уголок своих пухлых губ, как будто догадываясь, почему я передвинула свой стул поближе к историку.
Блин, как неловко-то! Такое ощущение, будто я начинаю краснеть… Надеюсь, мне только кажется, не хочу краснеть из-за какого-то идиота по совершенно идиотской причине! К счастью, Дмитрий Николаевич начинает спрашивать у Глеба что-то по поводу исследовательской работы, и я, пользуясь моментом, захлопываю свой ноутбук, и отсаживаюсь из-за учительского стола за первую парту.
Закрываюсь первым попавшимся в руки учебником, и пытаюсь не вспоминать об этой секундной неловкости, но почему-то получается очень плохо. Я вновь и вновь прокручиваю в голове тот миг, когда его рука соприкоснулась с моей, и пытаюсь вспомнить, чувствовала ли я что-то подобное раньше, но ничего такого не припоминаю.
Я раз сто сидела на перемене вплотную с Лёшкой, с которым мы неплохо общаемся, и наверняка наши руки хоть пару раз, а соприкасались, но ничего подобного со мной не происходило. Всё, значит эта странная реакция – знак опасности. Мой организм предупреждает меня, что ничего хорошего от общения с этим парнем не выйдет, и, пожалуй, я учту это предупреждение.
