Поток сумбурных мыслей прерывает телефонный звонок.
– Да, – отвечаю быстро.
– Вадим Сергеевич, у Мии температура, с сада попросили забрать. Полины Витальевны нет дома и дозвониться до нее не могу. До вас вот еле дозвонилась. Что мне делать? – звучит беспокойно голос домработницы.
– Вызывайте нашего врача, – отвечаю. – Буду минут через тридцать-сорок, если не встряну в пробки. Держите меня в курсе дела, – отбиваю звонок и срываюсь с парковочного места. Своя жизнь на месте не стоит и бьет ключом, да все по тому же месту.
Набираю Полину, но в ответ одни лишь гудки. Куда умотала жена, понятия не имею.
Быстро добраться не получается. Встав намертво, тарабаню пальцами по рулю. От безысходности. Одно замечаю точно. Стоит только за что-то конкретное, жизненно-важное уцепиться, как обязательно случается череда событий, последствия после которых разгребать и разгребать.
Ждана…
Снова раздается звонок.
– Что с Мией? – спрашиваю сразу, как отвечаю, увидев имя звонящего.
– Иннокентий Петрович осмотрел девочку. Сказал ничего страшного. Ветрянка. Выписал мазь и жаропонижающее, если вдруг понадобится.
– Скиньте мне сообщением, что нужно купить. Заеду в аптеку, – прошу Веру Николаевну.
– Хорошо.
– Скоро буду.
По пути до дома заезжаю в аптеку, покупаю лекарства и тороплюсь к дочери. Стоит зайти домой, как Мия бежит встречать. Успеваю снять куртку.
– Папочка, – и как обычно влетает в руки.
Обнимаю, прижав к себе дочь.
– Ну что? Болеть надумала? – разглядываю ее, ничего особенного не замечая. Только горячая. И глаза выдают – уставшие и грустные.
– Я не хочу болеть, – дует щеки.
– А я думал, что ты так сильно не хочешь в сад, – разуваюсь.
Вижу, что у ребенка на разговоры нет сил, а хочется отвлечь от болезни.
– Вера Николаевна, купил лекарства, что делать? – спрашиваю женщину, которая выглянула из кухни.
– На спинке уже появляются красные прыщики, вот их нужно смазать тем раствором, что вы купили, – дает наказ женщина.
Мне дважды повторять не нужно.
– Пойдем, малышка, сейчас папа тебя будет лечить, – идем в детскую.
Первым делом забегаю в ванную, умываюсь и мою руки. Переодеваюсь. А уже потом возвращаюсь в детскую, где на кроватке сидит и ждет меня Мия.
– Ну что ж, – разглядываю флакончик и читаю, как правильно пользоваться содержимым. Нахожу ватные палочки. – Давай, стягивай футболку, принцесса, – даю команду, и дочь послушно снимает вещь.
На детской нежной коже действительно начинают появляться красные прыщики.
– Загасим этих гадов, да? – усмехаюсь, когда дочь, нахмурив бровки, серьезно кивает.
После всех процедур кормлю дочь, и мы с ней усаживаемся в ее комнате. Я – с ноутом для работы, она – с пультом от телевизора. Закапываюсь в работе. Половину дня отсутствовал из-за полета в Сочи, сейчас сижу в няньках. Большой вопрос, куда делась Полина, оставив больного ребенка с домработницей.
Ближе к восьми Мия засыпает. Подкладываю под голову подушку. Касаюсь губами лба. Холодный. Хорошо, что спала температура. Выключаю свою технику, выхожу осторожно из комнаты, прикрыв за собой дверь.
В гостевой раскладываю свои вещи и набираю номер жены. Веру Николаевну отпустил раньше, смысла ей с нами торчать дома нет. Но абонент не абонент. Супер, что сказать? Искать ее по подругам? Да с какого, спрашивается.
Когда телефон вновь оживает, думал, что Полина. Но нет, Стася.
– Да, – отвечаю, а сам приземляюсь на кровать. Что-то я устал. Последние несколько дней выдаются нервными, изматывающими. Еще перелетами увлекся.
