В машинном отделении Натали не оказалось.
– Где американка? – спросил я его, испытывая некоторое волнение.
– Её здесь не было, – ответил он, – я думал, что она с вами. Шторм начался так внезапно, что я не успел вас предупредить.
– Так где же она?! – в ужасе воскликнул я.
– Да вы не переживайте, – ответил старик, – она, наверное, спустилась в носовой кубрик. Мы её там и хотели разместить, но она предпочла остаться на палубе с вами. Нужно сходить туда и проверить, может быть, ей что-то нужно. Но вы не выходите сами, а то вас сдует с палубы. Внук освободиться, я пошлю его к ней.
Я немного успокоился.
– Сейчас всё зависит от этого мотора, – продолжал весело говорить старик. – Это – сердце корабля. Если он заглохнет, корабль погибнет.
– И мы вместе с ним? – спросил Хотокэ.
– Не исключено, – ответил старик. – Но бывали и другие случаи. Например, под Сайпаном наш транспортный корабль был потоплен американской авиацией, так трое солдат держались на воде трое суток, пока не утих шторм.
– А сколько солдат утонуло?
– Утонули все. Только эти трое и спаслись.
Глядя на весёлого старика, можно было подумать, что он вернулся в свою молодость, когда ещё служил на военном флоте и топил американские авианосцы.
– Сколько этот шторм продлится? – спросил его Мосэ.
– Не знаю, – ответил старик. – Главное, чтобы выдержал мотор, и не сломался руль. Сыну удавалось выводить корабль и не из такого шторма. За умение оставаться наплаву ему дали кличку Тако.
– Мы знаем, – сказал Мосэ, но в это время почувствовал, что его желудок подступает к горлу.
– У вас есть здесь туалет? – спросил он старика.
– Нет, – ответил тот. – Терпи.
Мосэ почувствовал, что ещё мгновение и его вырвет прямо на машину. Он бросился к лестнице и стал подниматься на палубу.
– Куда? – крикнул старик. – Вернись! А то смоет, как щепку.
Но было уже поздно. Мосэ вырвался наружу в то самое время, когда его желудок содрогнулся от рвотных конвульсий. Он рыгал прямо на палубу, но вода тут же смывала всю желчь, которая из него выходила. Ветер мотал его по корме из стороны в сторону, катая как пустой бочонок. Когда ему, зацепившемуся за поручни, немного полегчало. Он в ужасе увидел гигантскую волну, накатившую на Исаму, который держался изо всех сил за канат разорванного крепления. Половину груза уже смыло с палубы за борт. В мгновение ока волна оторвала Исаму от каната утащила с собой в морскую пучину.
Как только порыв ветра ослаб, Мосэ бросился к машинному отделению и кубарем свалился вниз с лестницы.
– Исаму унесло в море, – заорал он не своим голосом.
Старик замер, мгновенно оценивая обстановку, но затем проворно устремился к лестнице, приказав на ходу нам не высовываться наружу и следить за манометром, чтобы стрелка не зашкаливала красное деление.
– Как это произошло? – спросил Хотокэ Мосэ.
Но тот, вместо ответа, опустился на скамейку и схватился за голову. Некоторое время мы находились втроём в машинном отделении, затем к нам спустился Тако, отец Исаму, бледный как смерть.
– Как это произошло? – спросил он у Мосэ.
Тот, уняв в теле дрожь, ответил:
– Мне стало плохо. И я поднялся наверх. Вижу, Исаму держится за канат, а его прямо волной уносит в море. Меня тоже волной сбило с ног, и я ухватился за поручни. А потом Исаму исчез в воде. Я ему никак не мог помочь. Меня чуть самого не смыло за борт.
Тако тяжело опустился на скамейку рядом с Мосэ.
