Какая радость. Нет. Дались мне ее гости.
— Посмотрим, — захлопываю дверь прямо у матери перед носом и скидываю все свои шмотки на пол.
На телефон падает сообщение. Читаю.
Кудяков: Чувак, сегодня пятница, не забыл?
Арс: Помню. В десять буду.
Кудяков: Отлично. Слушай, а принцессу не позовешь?
Принцесска — это Панкратова. Они сговорились все, что ли?
Сжимаю телефон в кулак.
Чем там Маратик бредил? Спорили мы, говорил? Супер. Спасибо, брат, подкинул идею.
Арс: Не думаю, что она согласится. Но есть идея.
Кудяков: Внимательно.
Быстро излагаю свою мысль Вэлу и бросаю телефон на кровать.
Иду в душ, переодеваюсь. В столовую спускаюсь в домашних штанах и майке, около семи. Мать с отцом сидят за столом, как и Марат. Из гостей близкая подруга матери с мужем, партнер отца с любовницей и еще несколько незнакомых мне людей.
— Всем хай, — махнув рукой, с шумом выдвигаю для себя стул.
Отец стискивает вилку. Краснеет весь, как закипающий чайник.
— Не паясничай, — цедит сквозь зубы, оттягивая галстук.
— Ладно-ладно, не кипятись, па, я за кофе спустился. Тухните тут дальше. У меня сегодня еще дел по горло.
— Сядь! — отец бьет ладонью по столу. Тарелки подпрыгивают. Слышу перезвон стоящих рядом бокалов.
Мать вздрагивает. Подмечаю невольно. Телефон в кармане вибрирует, а в чат класса падает сообщение.
Май: «Ребят, я заболела. Так что по всем вопросам к Лейле пока».
Застываю на пару секунд. Пялюсь на ее сообщение. Постукиваю носком тапка по полу и, хлебнув побольше воздуха, заношу палец над контактом Майи. Отец в этот момент, кстати, рвет глотку. Кажется, он дошел до обвинений в том, что я живу на всем готовом. Сел ему на шею. Обнаглел.
— Надо было задушить в роддоме, — поднимаю на него взгляд. — Сейчас уже поздно.
Папа давится воздухом. Кашляет и краснеет еще больше. Вижу, как его лицо идет пятнами, и, поднявшись со стула, поднимаюсь к себе.
37. 37
Майя
— Ну ты как? — мама касается моего лба ладонью. — Вроде не горячая. Температуру измерь, — сует градусник.
— Полчаса назад измеряла. Тридцать шесть и девять.
— Ну где же тебя так угораздило, Майя?
Мама вздыхает. Она уже десятый день вокруг меня бегает. Мне стало плохо в пятницу, ближе к вечеру. Щипало в носу, горле, было затруднительно глотать даже воду. Родители вызвали врача. Добрая женщина в белом халате огласила после осмотра, что у меня ангина, если по-простому. Назначила кучу лекарств и оставила для мамы не меньшую кучу рекомендаций.
— Не знаю, — сворачиваюсь калачиком на кровати. Мне и правда плохо. Все время клонит в сон, миндалины воспалились до такой степени, будто вот-вот лопнут, а обычный глоток воды сделать без режущей боли просто невозможно. На время, конечно, я снимаю боль спреем с обезболивающим эффектом, вчера так часто пшикала, что в какой-то момент перестала чувствовать нёбо кончиком языка. Переусердствовала. Но больше взбесилась. Болеть не прикольно.
— Может, тебе покушать принести? — мама касается моего плеча, поглаживает, а потом поправляет одеяло, которое я натянула до носа. Дышать тоже неприятно, хочется постоянно закрыться маской, платком, чем-то, что сделает воздух при вдыхании теплее.
— Не хочу.
— Вторая неделя пошла, а тебе лучше не становится. Может, в больницу?
— Мам…
— Майя, со здоровьем не шутят.
— У меня все нормально. Вон температуры второй день уже нет.
— Ладно, отдыхай. Телевизор включить?
— Не надо.
Мама поднимается на ноги, забирает с тумбочки поднос с пустыми кружками из-под чая и, погасив верхний свет, выходит из моей спальни.
