Единственное, конечно, Вера делать вид, что ничего не произошло, не может. Ее постоянные взгляды на братьев и лицо, будто ей скормили лягушку, выдают. Из-за чего я пару раз замечаю ехидную улыбку Мейхера в нашу сторону.
После школы меня забирает мама.
И как только я сажусь в машину, она мгновенно считывает мое состояние. А оно у меня такое, что я готова Мейхеру голову оторвать. Вот же козлина!
Бешусь до сих пор, чем себя и выдаю.
— Майюнь, ты чего такая напряженная? Что-то случилось?
Если я сейчас все расскажу маме, она непременно поделится этим с отцом, и тот завтра же приедет в гимназию на разборки. К такому даже я пока не готова, поэтому вру:
— Да утром на урок опоздала, Вера колготки порвала. Мы на десять минут позже и пришли, так классная отчитала. А потом еще весь урок акцентировала, что у нас выпускной год, а некоторые все никак проснуться не могут.
Мама поджимает губы и аккуратно выезжает со школьной парковки. Не просто аккуратно, но еще и супермедленно. У мамули любовь к огромным машинам, а ее неповоротливый «Кадиллак» гигантских размеров… Ох, из салона вообще кажется, что не пройдет в ворота. Когда машина выезжает с территории гимназии, мы обе задерживаем дыхание.
— Так, — мама выруливает на дорогу и заметно расслабляется, — выше нос. Опоздала, с кем не бывает?
— Да знаю. Просто настроение на весь день испорченное.
— Это бывает, моя фиалочка. Я слышала, у вас в классе новенькие.
— Откуда?
Мамины слова о Мейхерах вызываю очередную бурю эмоций, еще немного и я пробью головой потолок.
Ну вот она-то откуда уже в курсе?
— С мамой Лейлы Сафиной сегодня разговаривали по поводу поездки на осенних каникулах, она же в родительском комитете, вот и рассказала, что у вас пополнение.
— Понятно, — улыбаюсь. — Да, два брата. Кстати, дети Мирославы Дибич.
— Да ладно?
— Угу. У нас сегодня об этом вся школа гудит. Ну и о том, что отец у них олигарх. На смену выпустившемуся в том году Ярошенко. Мажористые мажоры. Наши все в восторге. В субботу на вечеринку к ним собираются.
— Собираются? А ты? Не пойдешь?
— У нас с Верой другие планы. Еще на прошлой неделе договорились.
— Да? Ну как хотите, а то сходили бы, познакомились.
— Если честно, то мне они не понравились. Выпендрежные какие-то.
— Ну тогда понятно. Перекусить заедем?
— Давай. Хочу салат с зеленым горошком и чай с розами.
— Тогда давай в твой любимый ресторан?
— Давай.
В рестике мама отлучается припудрить носик, а я закидываю в чат сообщение о том, что завтра нужно поддержать наших ребят. Первый матч по баскету в этом сезоне. К тому же еще и с фаворитами прошлых игр.
Но даже тут нарисовывается Мейхер. И кто его только в чат добавил?
Но больше всего раздражает, что наши начинают ему поддакивать. Особенно Лизка.
Поплевавшись ядом, я гордо закрываю чат и решаю, что больше в него сегодня не зайду. Если Мейхеру так хочется показать себя, пускай. Не думаю, что у него всех хотя бы организовать получится, не говоря уже про реальную поддержку команды.
И я ведь даже почти не злюсь на него, потому что предвкушаю его выражение лица завтра после того, как директор позвонит им домой.
Запугивать он меня еще будет, ага.
Наевшись от пуза, мы с мамой едем домой. Папа возвращается с работы уже ближе к вечеру. Я как раз доделываю алгебру, сидя за столом на кухне, пока мама запекает цветную капусту, потому что уже отпустила помощницу по дому.
— Майеныш, — папа касается моей головы, — привет.
