Ира была ошарашена такой прагматичностью инженера-химика, недотепы, вечно кочующего по квартирам подруг. Такой шанс! Нечто дурное, вредное, досадное, злобное, нахлынуло, захлестнуло, растеклось ярким румянцем по щекам, стерло улыбку, вытянуло губы в полоску, но Ирина тут же овладела своими эмоциями и улыбнулась. Но победного настроения как ни бывало. Даже денежный приз за второе место среди мужчин, лежащий в сумочке, не согревал душу.
Они шли по дорожке парка, Костя изо всех сил старался теперь её развлечь.
– Смотри, как веселятся пенсионеры. Страна разваливается, а наши старички, совсем как в Америке, пляшут, поют, красятся, молодятся, наряжаются, чтобы сексуальнее выглядеть. А для кого? Дедушек-то- раз, два и обчёлся.
Ирина пренебрежительно фыркнула:
– Что тебе до них! Ты же уезжаешь? А мы тоже жить хотим.
– А ты? – насторожился Костя, – ты хочешь хорошо жить?
Он взял её руку в свою, наклонился, но Ирина, отодвинувшись, невесело улыбнулась и ничего не ответила. Риторический вопрос. Зачем отвечать? Костя оживился, незаметно прибавил шагу.
– А ты, наверное, будешь в шахматной школе учить играть малышей в шахматы? Они такие забавные.
Но Ира не дала ему договорить, выдернула руку, прижатую Костей, остановилась и воскликнула в негодовании:
– Утирать носы и учить ходы! Для этого любители есть! Вон их целая толпа возле директора.
Костя хихикнул и примиряюще опять взял спутницу под локоть, поддержал, спускаясь по ступенькам в фойе кафе.
Недавно это был жилой дом. Современный бизнесмен, купивший его в центре города и влюблённый в германскую архитектуру, убрал с фасада яркие, нарядные казачьи штучки, обил стены геометрическими фигурами из темно-коричневых досок и соорудил кафе в готическом стиле. Необычно. Красиво. Кафе пользовалось популярностью. Дорого, но зато по-европейски.
Они вошли в мрачное полуподвальное помещение с низким потолком. В нишах горели фонари, их приглушённый свет бликами мигал на непривычно голых кирпичных стенах.
Уютно, тихо, прохладно, звуки ненавязчивой музыки доносились откуда-то из глубины зала. Звучал отличный европейский шлягер на английском языке, потому что джаз и русский язык несовместимы, по выражению одного из ведущих современных композиторов России. Большой знаток эстрадной музыки, он, поселившись в Лондоне, свои произведения писал исключительно на английские тексты. Забыл, что песни – душа народа. Люди разные, души разные, и песни другие. Его произведения исполняли только импортные певицы.
Костя сделал заказ, а Ирине ни о чём не хотелось говорить. Безысходность и тоска сжали тисками. Бежала, бежала, искала счастливой богемной жизни, казалось бы, нашла, но, как Золушка, попала на бал до полуночи, только на миг окунулась в сказочный шахматный мир и успела стала гроссмейстером. Слава есть, звание есть, а денег нет. Хорошо хоть квартиру получила.
Костя молча смотрел на её вульгарно раскинутые в стороны руки, на натянутую блузку на груди, где пуговицы изо всех сил держали половинки полочек, на короткие ноги, закинутые одна на другую, и уже жалел о своем джентльменском поступке.
Ира хмыкнула, прочитав его мысли, и, улыбаясь, опустила руку на колено приятеля.
– Ну, что молчишь?
Костя встрепенулся, как воробей, всем телом, вынул из нагрудного кармана свернутый журнал и положил на стол.
– Вот, журнальчик тебе принёс. Есть интересные статьи, почитай!
