Прежде чем уйти, я позвонил сержанту Фишеру, но тому нечего было мне сообщить.
– Тут вам полиция, а не пожарная команда, – с укором произнес он.
Приехав в Лондон, я незамедлительно отправился к Круку.
– Просил ведь не ввязываться, – неприязненно сказал он. – Как ты не понимаешь, что только усложняешь мне дело, не говоря уж о том, что, чего доброго, понизишь мне гонорар. Вот будь моя воля, я бы лозунг «Работник стоит столько, сколько ему платят» повесил в каждом доме над каждым обеденным столом.
– Ничего я тебе не усложняю, а, наоборот, добываю улики, – возразил я.
– С чего ты это взял?
– Разве ты сам не говорил мне, что если дать человеку достаточной длины веревку, он непременно повесится?
– Послушай, – со вздохом сказал Крук, – давай договоримся: веревкой займусь я сам.
– А как же все эти улики, – не сдавался я, – которые я тебе предъявил?
– Вот как раз этого ты и не сделал. Нечего тебе показать! Какой толк в истории с анонимными письмами, если ты позволил их выкрасть, прежде чем они попали мне в руки?
– Когда этот тип поймет, что у него ничего не вышло, он напишет другое письмо!
– Зачем? Он уже сказал тебе все, что хотел: дескать, не суйся.
– Лучше бы ты поинтересовался, как провел эту ночь юный Росс, – предложил я. – Дома-то его не было.
– Это ты уже разузнал, да? А сам он что говорит, где был, а?
– Еще не знаю, но могу выяснить. И уверен, что у него превосходное алиби, которое подтвердят шесть человек.
– Превосходное алиби, чтобы ты знал, – это когда подтвердить ничего нельзя, но и развенчать тоже.
Вышел я от него с укрепившимся намерением как можно скорее покончить с этой историей. Для Крука она всего лишь одно из множества дел, но для меня стала вопросом жизни и смерти. Я направился на Вэйн-стрит, гадая, застану ли Росса. Нет, не застал, но зато на лестнице столкнулся с Кенуордом. Тот, отработав ночную смену в своем гараже, зашел домой перекусить. Некоторое время спустя он постучал в мою дверь.
– Не одолжите ли табачку? – спросил он. – Сил нет как хочется выкурить трубку, а набить нечем. Можно было бы, конечно, сбегать в лавку, но там дождь…
Я предложил ему свой кисет и поинтересовался:
– А что, Росс дома?
– Нет, он тут только ночует, а днем его не застать.
– Да? А я пытался дозвониться ему вчера ночью.
– Он был на собачьих бегах, во всяком случае, собирался. Неблагодарное это дело, бега. Ловушка для дураков.
– Ну, может, если у вас есть там осведомитель…
– Да все равно, в бегах огромную роль играет элемент случайности. И потом у Росса нет осведомителя. Недаром он то и дело проигрывает.
– Удивительно! Отцу его претила сама идея тотализатора. Тот всецело был за надежность.
– И посмотрите, куда это его завело! Да, кстати, как продвигается дело? Открылись ли новые обстоятельства?
– Нет, к развязке мы ближе не стали.
– Похоже, лучше положиться на полицию.
– Не вполне так. Там есть темные места и до того темные, что мы даже еще не догадываемся насколько. Может, вы слышали что-нибудь о том, что Россу, например, угрожали?
– Нет. Насколько мне известно, об угрозах речи не было. Но, с другой стороны, он ведь не раскапывал это дело так, как вы.
– Мне нужно с ним повидаться, – сказал я.
– У него завелась работенка, знаете ли. Идет предвыборная кампания, и понадобились люди, чтобы надписывать адреса на конвертах. Но как только это закончится, он думает отправиться за границу. И правильно, там ему будет лучше. В Англии для таких, как он, нет места, а в колониях требуются люди, имеющие хоть небольшой капитал. И вообще там жизнь поинтересней будет, чем просиживать штаны в конторе или гоняться взапуски за скандальными новостями.
