Статная девица, слегка зардевшись, замялась:
– Дело все в том… в том все дело… а дело-то вот в чем…
– Да уж говори все как есть дура! – толкнула мамаша дочку в спину, а потом, не выдержав, выпалила сама: – Все дело в том, государь, что дочка моя до сих пор целая, хотя они с Курцем уже полгода, как женаты. Вот.
– Стало быть, молодой супруг не хочет исполнять свои обязанности? – перевел герцог взгляд на дочь. – А вы, милочка, не пытались как-то вдохновить вашего супруга? – Его высочество властным жестом остановил пытающуюся отвечать за дочку мамашу и опять посмотрел на молодую женщину. – Ну же, дитя мое, скажите, мне можно знать.
– Да как не пыталась, – горестно вздохнула девица. – Я уж и так, и этак, и поцелую его, и поглажу, и … это самое, а он только ночную рубаху между ног зажимает, морду отворачивает, да пукает, словно от страха.
– Да я в его годы … – попытался что-то сказать супруг, но получив от дражайшей половинки локтем в ребро, притих.
– Так-так, – побарабанил герцог костяшками пальцев по подлокотнику и спросил: – Сколько лет юной супруге?
– Недавно двадцать исполнилось, – сообщила девушка.
– А сколько лет молодому мужу?
– Шестнадцать, – влезла мамаша Нитуш.
– Молчать! – рявкнул герцог так грозно, что даже у меня заложило уши, а жалобщики присели от страха. Ладно, что лужу не сделали: – Курц, сколько тебе лет?
– Четырнадцать, – пролепетал парень.
– Значит, супругу четырнадцать, а жене двадцать, – раздумчиво проговорил герцог, снова побарабанив по подлокотнику. – Конечно, законом не возбраняется, если жениху четырнадцать лет, но вы, дорогие мои, каким местом думали, когда решили выдать замуж взрослую девушку за мальчишку?
– Так мы, это, головой думали, а чем же еще? – с обидой отозвалась мамаша Нитуш, а следом вступил в разговор и папаша:
– Мы с родителями Курца перетолковали, все и сладили. Мы ж бондари – и я, и Дюрекс, отец евонный, то есть, Курцев, – пояснил тесть юного супруга, – порешили наши мастерские объединить, чтобы, значит, дело расширить. Поособицу-то мастерские маленькие, но ежели, две в одну слить, так получается, что и большая. Вдвоем-то мы и работников больше наймем, и бочек побольше сделаем, а на бочки нынче спрос вырос, особенно на маленькие, в которых гномы масло перевозят. Ну, а детишек решили поженить, чтобы договор закрепить. Курц, даром что лет немного, сызмальства отцу помогал, а год назад уже и экзамен сдал на право именоваться мастером. Такой бочоночек сделал, что для ваших погребов впору! Девке моей все равно замуж идти, но жениха подходящего нет. Если по возрасту подходит, так либо не из наших, не из бондарей, а если из наших, то только подмастерье, без своего хозяйства, с таким ей век мыкаться, пока он в мастера не выбьется, а даже и выбьется, то на чужого дядю работать станет. А четырнадцать лет для парня – самый возраст. Не изгуляется, коли своя жена под боком. Я вон, в четырнадцать лет…
Бондарь снова получил локтем от супруги, а герцог изрек:
– Понимаю, что вы руководствовались благими намерениями и у меня нет оснований расторгнуть брак. Но поймите и вы, что невозможно заставить молодого супруга исполнять те обязанности, к которым он еще не готов. Даже я, собственной властью не смогу противоречить воле Единого и природе. Здесь вам даже маги помочь не смогут. Бывает, что и в четырнадцать лет юноша вполне созрел и внешне, и внутренне, но чаще всего он готов стать супругом позже.
