– Алло, как поживает ваша собачка? Умерла? Ну, перед смертью ей же стало легче?.. Что, что? Куда мне идти?
…Ненавижу разговаривать по телефону. Надо или уже позвонить хозяевам овчарки, или отказаться от этой мысли. Помереть-то она, всяко, не должна была. В итоге всё-таки решаюсь позвонить. После серии долгих гудков владелец собаки берёт трубку и на мой вопрос отвечает предельно чётко, серьёзно и односложно, – так же, как и в начале приёма:
– Просрался он.
Ну, вот и ладушки! Прощаемся, вешаю трубку.
…Ур-р-ра! Просрался! Вот щастье-то щастье!
В голове, тяжело вздохнув, раздаётся разочарованный голос: «Вот тебе счастье-то». Так и вижу его фейспалм10. Надо ногти, что ли, подстричь. Или сходить на этот, как его… маникюр, что ли…
* * *
Познакомилась с мужчиной, договорились встретиться в метро. На фото он выглядит большим, добрым, сильным и тёплым. И ещё у него есть то, что неизбежно меня подкупает – борода. Зовут Алексеем.
Так… Чулки, тонкие кружавчики, ногти и красное, словно вино, платье. Окрылённая ожиданиями, оставляю дома и куртку, и зонтик. Конец августа – лето же! И вот уже, пунктуально рассчитав время, еду.
…Жестокий ливень накрывает меня спустя полчаса, на улице, и я промокаю насквозь, до этих самых тонких кружавчиков. Стуча зубами, забегаю в метро. Там, между двумя рядами дверей тёплым феном дует струя воздуха, в которой я и пытаюсь согреться. Лето, ага! Холод пробирает до костей, медленно и верно превращая меня из радостной, улыбающейся феи в хмурую, уставшую, холодную бабу. И чем больше Алексей опаздывает, тем сильнее проявляется этот эффект, – словно изображение на плёнке в кабинете рентгена.
Время тянется, словно резина, и с каждой минутой я ненавижу себя всё больше за то, что забыла зонтик, и куртку, и за то, что стою сейчас и жду мужчину! Ведь должно быть наоборот, разве нет? Ну, может, он в пробку попал. Или ещё что.
– Привет! – мужской жизнерадостный голос внезапно раздаётся рядом.
Оборачиваюсь. Алексей лучезарно улыбается, словно бы и не опоздал на полчаса. Натягиваю на себя улыбку:
– Привет.
Хоть бы извинился, но нет. Он без цветов, которые хоть как-то могли бы оправдать его, – мужчины, видимо, не желают тратиться заранее даже на это.
– Попала под дождь, – говорю ему, являя собой жалкое синюшное зрелище. – Промокла и замёрзла, как собака.
– Поехали ко мне. Согрею тебя… чаем, – отвечает он с запинкой, и на лице появляется оттенок животного вожделения.
Он-то в сухой куртке, а я в мокром холодном платье, с подола которого щедро капают тяжёлые сочные капли воды, очерчивая вокруг меня кривоватый круг. Хоть бы куртку предложил свою. Борода ещё эта, тёплая… Бесит.
– Я встречаюсь с малознакомыми мужчинами только на нейтральной территории, – озвучиваю один из своих основных принципов, всё ещё сдержанно и криво улыбаясь.
Блин, ну давай уже, извиняйся, что опоздал. Дай мне свою куртку. Сделай уже что-нибудь, а то холодно так, что пипец. Зубы снова начинают методично стучать, и кожа на руках и ногах покрывается крупными, отборными мурашками.
– Ну, я не знаю тогда, – мнётся Алексей, и тут у него звонит телефон.
Мельком глянув на меня, он отвечает на звонок, одновременно уходя в сторонку и прикрывая трубку рукой.
– Да, любимка… сейчас… буду… ага, – долетают до меня отдельные слова, щедро приправленные извиняющимся тоном.
Вот зашибись совсем! Что я здесь делаю, вместе с платьем, маникюром, чулками и, особенно, кружавчиками? Что со мной не так? Наконец, он вешает трубку и возвращается. Ладно, я помогу тебе, чувак.
