Будьте как дети. Теофания детства - страница 10

. Только «потерявший душу» умеет принять чужого как своего. Поэтому и святость понимается на Востоке как исцеление от себя в «богатстве» самости ради возвращения к первоначальной «нищете духом»[31]. Да и цель христианского воспитания, если вспомнить о нем, – это удержание в себе чуда творения, следов «работы Господней». Ибо если «душа по природе христианка»[32], природу эту надо еще отыскать, в нее еще нужно обратиться, суметь ее понять, исходя из того начала, того дара, который каждому из нас посылается при творении.

Требуется немалая, сознающая себя сила для того, чтобы суметь «потерять душу». Возвращение в мир детства возможно лишь тогда, когда мы обретаем способность измерить взглядом громадное расстояние, которое нас от него отделяет. Будьте как дети, говорит Иисус, но та временная, протоптанная дорога, по которой вы пришли в детство из небытия, из пред-бытия, затем из младенчества в отрочество, давно заросла крапивой и чертополохом. Ее нет на карте, никакой чудо-компас не приведет нас к ней. Ребенок не знает стыда, но вы, повзрослев и стыда отведав, не можете каким-нибудь революционным или пляжным декретом «долой стыд!» от него до конца избавиться. Ребенок мыслит иначе, чем мы, но впадением в детство мы к его мышлению не вернемся. Ребенок пребывает вблизи Царства Божия, но даже сильно захотев, Божие не украсть у Бога и не свести украденное у неба на землю когтистой наукой, обратившейся тюрьмой для тела и соблазном для духа, как у Маркса – Ленина – Мао. Стать как дети можно только тогда, когда мы осознаем, что бесповоротно – и не без нашей вины – детство утратили. Оно может вернуться теперь только в иное, Христово детство, обретенное как святость.

Святость, в сущности, это исполнение, завершение того, что дано всем от начала (2 Фес. 2: 13) и сумело победить в себе змиево как боги (Быт. 3: 5). Если не будете как дети… – сказано вовсе не малым детям, но именно тем, кто ими перестал быть. Возвращение к ребенку в себе – путь грешника, бросившего вызов своей падшести и готовящегося вступить в тот Народ Божий, который избрал Бог. С этим народом Бог заключает Завет через родителей, созидает его в утробе матерей. И каждый взрослый призывается стать тем, кем был некогда, узнать себя в личном Завете Божием с ним, вспомнить о себе, «созидаемом втайне», и сделать тайное явным в земном своем существовании.

Не боясь впасть в ересь, доверяя лишь словам Спасителя, решусь утверждать, что в цельном Евангелии среди многих его смысловых слоев и неоткрытых списков, среди множества посланий, обращенных к разным ушам, есть еще и Евангелие от малых сих, органично сплетающееся с другими и вместе с тем потаенно отличное, особое, свое. Оно отлично тем, что главное действующее лицо в нем – совсем иной Божий Народ, Народ-ребенок, тот благословенный, тот избранный Народ творения, в который нас зовут обратиться. Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное… (1 Кор. 1: 27). Избрание продолжается, Бог тверд в Слове Своем и верен в нем Себе.

Этого народа не видно, как не заметно ничего царственного и святого в тех обремененных собой людях, рассеянных по храмам, прикладывающихся к иконам, грешащих «бесстыдно, непробудно»[33], но каким-то дерзновением веры собираемых в Народ Божий. Ибо этот Народ – не только или не столько толпа молящихся, сколько евангельское дитя, забытый ребенок, о котором нужно вспомнить, которого еще можно найти.