Будьте как дети. Теофания детства - страница 12

«Что значила твоя улыбка? Видел ли ты сны? Но какие же сны ты мог видеть, что могло тебе сниться, что мог ты знать, где бродили твои мысли и были ли они у тебя тогда? Но не только улыбка – лицо твое приобрело выражение возвышенного, вещего знания, какие-то облачка пробегали по нему, каждое мгновение оно становилось иным, но общая гармония его не угасала, не изменялась. Никогда во время бодрствования, – плакал ли ты, или смеялся, или смотрел молча на разноцветные погремушки, повешенные над твоей кроваткой, – не было у тебя такого выражения, какое поразило меня, когда ты спал, а я, затаив дыхание, думал, что же с тобой происходит. „Когда младенцы так улыбаются, – сказала мне потом моя мать, – это значит, их ангелы забавляют"»[37].

Всякая душа, хоть она, по слову Тертуллиана, и «христианка по природе», вследствие падшести своей склонна к засыпанию. Иногда новорожденный, если принять его как слово Господне, говорящее с нами из созданной Им плоти, способен разбудить ее. Он дается родителям как смутное откровение, как личностное обращение Бога к нам, на языке внеразумном, но внезапно понятном. Впрочем, чаще всего мы избегаем усилий, чтобы осознать его.

«Увиденность» Кем-то, запечатленность в «зенице ока» Божия – вот загадка первых дней жизни. Бог остается с нами и дальше, но не пересекает границ нашей свободной воли, однако в материнской утробе Он, держа нас во взгляде, творит. Во младенце, если мы обретаем способность к библейскому зрению, мы встречаемся с Богом глазами. Нас осеняют дела рук Его. Отрок, стряхнувший ранние годы, видит уже только себя, и через свое окрепшее, обособившееся самосознание— все остальное. А дитя живет, греясь, в отеческом взгляде, который теплится на нем. Лучший из воспитателей – тот, кому дано стать прозрачным для этого взгляда. Иными словами, умалиться перед ребенком…

…который несет в себе один из тех внятных нам, образных языков, на котором Творец общается с нами. Можно и смелее: он и есть тот язык, если сумеешь его выбрать (в человеке разумном все начинается с выбора), найти, расшифровать и услышать. Ты не веруешь текстам, обрядам, догмам, проповедям, посылаемым тебе знакам – прислушайся к речи Божией, записанной во младенчестве, может быть, сохраненной специально для взрослых Его чад. Самому ребенку не дано услышать ее. Слава его человеческого начала открывается ему через много лет, после бурь и натисков, «высот» и падений, сомнений и безысходности, но и вослед веяния тихого ветра (3 Цар. 19:12), пробивающегося сквозь заматерелость сердца.

До конца доверившись Промыслу, мы узнаем, что всякий человек существует задолго до времени, в котором рождается. Бог прокладывает для него путь через жизнь, лишь допуская – или благословляя? – влечение полов, «роковые узлы» взглядов, «судеб скрещенья»[38], делая из двух тел плоть едину (Быт. 2: 24), в которой лишь два кандидата, избранные из многих тысяч, в темноте, но не в слепоте исполняют благословенную работу Господню. И утроба матери становится домом Божьим, и Бог произносит там: зачался человек (Иов 3: 3)!

И было ко мне слово Господне: Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде чем ты вышел из утробы, Я освятил тебя