И вообще, вся эта дурацкая история меня расстраивала постоянно. Я стала названивать бабуле по два раза за день и ещё заходить каждый день в гости, на что моя бабуля честно мне сказала:
– Муся моя, я тебя, конечно, люблю и рада видеть, но не в таком количестве. С чего вдруг такая потребность в моём обществе?
Я ничего не ответила, только поцеловала её в сухую морщинистую щёку и опять заплакала.
– Это гормоны, деточка. Организм хочет ребёнка, а ты его пичкаешь общением со старухой.
– Знаешь, я всё думаю про эти письма, – перебила её я. – Где-то там умерла вредная старушка и другая Санька грустит из-за этого.
– Ну, напиши ей! – бабуля пожала плечами.
– Я написала ответ на письмо, но, понятное дело, что мёртвые бабушки не могут мне ответить.
Я задумалась.
– А вот живые бабули вполне могут написать мне письмо. Вдруг там, где-то в мультивселенной заклинило, и раз письма той бабули попали ко мне, может быть, письма этой вредной старушки попадут по адресу? – я с надеждой посмотрела на бабулю.
Она тут же схватилась за сердце и сигарету:
– Только не начинай! Ещё одного гомеопата я в семье не переживу!
– Если я поклянусь, что никогда не стану гомеопатом, ты напишешь мне письмо?
– Я вполне могу высказать прямо сейчас тебе в лицо всё, что думаю, – рявкнула бабуля.
– Ну, бааа… – стала канючить я. – Ну, пожалуйста! Ну, напиши!
– Я не знаю твоего дурацкого адреса, – сделала попытку отбиться от меня бабуля.
– Я тебе напишу! – и, взяв её за локоть, я стала подталкивать её в сторону ноутбука.
– Ладно! – она выдернула локоть. – Только отстань! Напишешь мне свой адрес и свалишь, наконец, от меня. Писать я буду одна и что решу сама! – она грозно посмотрела на меня.
– Ладно! – я нащёлкала свой адрес в строчке «кому». – Всё, я ушла. Позвонишь мне, как напишешь? И отправишь! – уточнила я на всякий случай.
Бабуля картинно закатила глаза и замахала на меня руками.
Звонка я не дождалась и вечером позвонила сама.
– Ну, ба, – возмущённо начала я.
– Это оказалось не так просто, – вздохнула бабуля, – писать письма другой Саньке и пытаться успокоить её в связи с моей, ой, со смертью её бабушки. Короче, я запуталась и не смогла, – она вздохнула. – И не дави на меня! Все твои дурацкие мультивселенные меня вконец разозлили!
– Я даже не думала это делать, – сказала я.
– Я знаю, как ты молчишь в таких случаях! – расстроено сказала бабуля.
– Давай я приду, и мы напишем вместе?
– Нет.
– А давай тогда ты просто представишь, что та бабуля это ты, и напишешь той Саньке?
– Ладно, – нехотя согласилась бабуля и отключилась.
Ранним утром бабуля позвонила сама:
– Написала и отправила. Проверь, скорее всего, письмо у тебя.
Я подскочила и помчалась к компьютеру. Письма не было.
– А у тебя не пришло письмо, что такого адреса не существует? – уточнила я. – Ну, так обычно пишут, что «вы отправили письмо на несуществующий адрес».
– Нет.
– Значит, у нас получилось! – обрадовалась я.
– Посмотрим, – бабуля с шумом выпустила кольцо дыма. – С тебя коньяк! Я писала всю ночь, расстроилась и выпила весь медицинский запас коньяка, который держала как НЗ.
– Ладно. Ты мне сразу позвони, если придёт ответ.
– Ой, отстань от меня! – ответила бабуля.
Я вся извелась, дожидаясь ответа. И, конечно, названивала ей.
– Я готова сама переехать в Израиль, лишь бы ты отстала от меня! – рявкнула на меня бабуля на третий день.
А на четвёртый пришёл ответ. От той Саньки. Точно, от неё! Потому что я не писала.
