— Талер, слышь, тебя Нарик ищет. Он там уже на говно сошел, — хмыкает Упырь.
— Кто стучится, тому и открывают, — глубокомысленно изрекаю, Упырь ржет.
Отключаюсь и сразу вижу вызов. Нарик. Что-то рано он просек. Отвечаю нехотя:
— Чего тебе?
— Быкуешь, Талер? — истерит. Прав Упырь, точно в говно. — Ты мой товар увел?
— Хватит жрать эту дрянь, Витя, — стараюсь придать голосу максимум сердечности. Душой не кривлю, я правда на дух не переношу наркоманов, — завалят тебя с таким подходом. А мы с ребятами вчера у Саркиса были, не веришь — спроси у него.
— Отвечаешь, Талер? — я даже телефон от уха отодвигаю. Ну как баба, честное слово…
— Иди нахуй, Нарик, — достал. Отключаюсь. Снова звонит. Клюнул, отлично.
— Талер, это для Шерхана стволы, мне пиздец, если я их до завтра не найду.
Тебе по любому пиздец, просто ты об этом не знаешь. Но вслух говорю другое:
— Не пизди, Витя, Шерхану с тобой поссать на одном гектаре западло, не то, что сделку заключать.
— Я тут буфер, это для него стволы, просто чтобы напрямую не тянуть, он их через меня провез. Слушай, Тим, я их выкуплю, давай встретимся, перетрем, а?
— Сегодня вечером я буду у Саркиса, — отвечаю опять же нехотя.
— Во сколько?
Смотрю на часы, прикидываю. К одиннадцати точно успеем.
— К одиннадцати приезжай, — отключаюсь. Дальше номер набираю по памяти, такие контакты держат в телефонной книге только смертники.
— Шерхан, это я. Он клюнул… Саркис согласен перекупить… Да, сегодня в одиннадцать в «Голландце», — и выдыхаю. Все. Нет больше Саркиса.
Если бы я умел, я бы сейчас улыбался.
***
Подъезжаю к «Голландцу», рано, охранник заспанный, удивленный.
— Вам кого?
— Вещи свои девушка моя вчера здесь оставила, забрать хочу.
Иду следом, охранник ведет меня в комнату для персонала, я объяснил, что за девушка. Сумка на стуле, платье висит в шкафчике на плечиках, я беру его в руки и зависаю.
Ее запах. Платье легкое, воздушное, в мелких ромбах. Дешевое. Но я представляю Веронику в этом платье — девочка, которая пришла подработать на один вечер. И которую продали как проститутку. Сжимаю плечики, чтобы не начать уже сейчас все тут крушить. Позже. После одиннадцати.
Сумка достойна максимум ближайшей помойки. Открываю — телефон, зарядное устройство, кошелек, ключи, блеск для губ и тушь для ресниц. И лифчик.
«Друг, лежи, не вставай, подожди хотя бы до обеда».
Все бывает в первый раз, вот и я с членом заговорил…
Лифчик отправляется в мусорное ведро, размер я знаю и без него, запомнил. Телефон не включается — сдох. Адрес Ники я еще с утра вбил в навигатор. Только иду на выход — звонок. Успел, гаденыш, набрать хозяина.
— Ну здравствуй, Тимур Демьянович
Молчу.
— Что молчишь?
— Тебя слушаю, Саркис Ваграмович.
— Говорят, ты вчера увез кое-что из моего клуба.
— Не кое-что, а кое-кого, — поправляю.
— Что тебе не принадлежало, — добавляет с нажимом. — Нехорошо, Тимур Демьянович, надо бы вернуть девочку.
— Тебе она тоже не принадлежала, Саркис, — продолжаю, заебался играть в вежливого мальчика, — а ты ее на аукцион выставил. Нехорошо.
— Это наша девочка, Тимур, — Саркис, видимо, тоже заебался, — вчера за нее торг до полтинника дошел. Мои друзья ее купили, на двоих, ты лучше верни. Или хочешь, сам заплати, только с неустойкой. Сотку, за то, что друзей моих обидел.
— Ты ошибся, Саркис, — снова поправляю, — это моя девочка. И она уже не девочка, так что отвали вместе с друзьями.
