Я больше не буду свободным, я уже чувствую себя псом, сидящем на цепи. Даже слышу, как эта цепь звякает и гремит, стоит мне отойти от Ники на большее расстояние.
Я просил, чтобы она не привязывалась, это не был пустой звук, пустые слова. Но она меня не послушалась. Поэтому я должен попрощаться с Вероникой, но сама мысль об этом вызывает внутри режущую боль.
Блядь, как я это допустил?
Дотягиваюсь к бутылке и наливаю еще бокал. Понятия не имею, как с ней расстанусь. Нет, не так. Я не представляю, что буду без нее делать.
Есть, конечно, слабая надежда, что мне показалось, и мы снова вернемся к прежнему формату, но понимаю, что этого не будет.
Детдом, подарки, мой день рождения. Нике стало мало, она пытается войти в мою жизнь, закрепиться в ней.
А я не хочу ее впускать. Ни в жизнь, ни в сердце, ни в подкорку.
Хотя чем я думал, когда в первую же ночь оставил спать в своей постели? Тем, что каждый раз при воспоминании о Нике салютует под моей ширинкой.
Я не могу себе ее позволить, потому что она слишком заполняет собой мое пространство. Рядом с ней Талер превращается в странную субстанцию, больше похожую на лужу. Рядом с ней я уязвим, а это то, против чего я боролся столько лет.
Свой выбор я сделал еще когда попросился в группировку к Чечену. Пацан зеленый, ничего не умеющий.
Но я уже тогда твердо усвоил, что мне нужны деньги. Много. А там, где много денег, не должно быть никаких привязанностей.
Этому меня научил мой настоящий отец. Биологический, как теперь модно выражаться.
Делаю глоток, перекатываю вино во рту.
Игорь Большаков — язык не поворачивается назвать его отцом, — был очень богатым и успешным бизнесменом там, откуда я родом. Настоящий долларовый миллионер. Но денег никогда не бывает достаточно. Он захотел вывести из игры своего компаньона, а для этого обратился к бандитам.
Лучше бы к ментам пошел. Таким людям нельзя иметь семью и детей, им или семья, или деньги. Басмач решил забрать себе все, меня с матерью похитили и потребовали у Большакова выкуп — бизнес и активы. Все.
Пока он думал и выбирал, пока пытался выйти на Басмача и договориться, пока торговался, мать вместе со мной попыталась сбежать.
Ее убили. А меня поймали. Не знаю, зачем оставили в живых. Демьян говорил, что тот человек пытался мною шантажировать Басмача.
Увез меня из страны, привез сюда, держал на какой-то квартире. А потом однажды привел под детский дом и приказал молчать. Сказал, что, если буду болтать, он вернется за мной и убьет.
Я так боялся, что кроме своего имени ничего вообще сказать не мог. Он мне в кошмарах снился, а оказывается, его в то же день застрелили люди Басмача.
Кто-то был очень заинтересован, чтобы сын Большакова никогда не появился на горизонте, поэтому его и не искали. С самим Большаковым быстро расправились, предварительно отжав активы. Демьян сумел все раскопать спустя много лет и то без прямых доказательств.
Он показал мне фото того, что сделали с моей матерью. Она была беременной на седьмом месяце, я с тех пор не могу видеть беременных.
Закрываю глаза и отворачиваюсь, у меня в глазах темнеет. И никаких детей у меня никогда не будет.
«Я вам сына рожу».
Беру бутылку и делаю большой глоток прямо из горла.
«Вам», блядь. Вот чем она меня зацепила.
А потом вижу Нику с большим животом, лежащую в овраге всю в крови, и в глазах реально темнеет. Хочется въебать бутылкой о стену, расхерачить все вокруг, и я дышу глубоко и шумно.
