— А иначе будет нечестно тогда! — возразил Никита.
Я…
Снова промолчала.
Совесть у меня опять просыпаться начала.
Да и что сказать?
Тем более, что после слов восьмилетки мужчина ещё раз шумно выдохнул, кажется, в полной мере проникнувшись его посылом. И на бокал с налитым для него вином уставился.
— Зато теперь понятно, почему ты решила меня в собутыльники взять, — протянул обречённо.
Вероятно, жалел уже не только о том, что познакомился со мной, после со всей моей семьёй, а затем принял моё приглашение остаться, как и о том, что вино до сих пор оставалось в бокале и всё ещё не в нём, но и о том, что это вообще было обычное заурядное вино, а не что-нибудь значительно покрепче. С последней мыслью я и выдала единственное, чем могла помочь:
— У меня есть коньяк, — предложила.
От коньяка господин прокурор отказался. Тихонько проворчав себе под нос: «Не сложнее, чем серийного маньяка поймать», всё-таки поднялся на ноги с готовностью всё преодолеть. Неимоверно поразительный мужчина, практически герой! И всё бы ничего, но пока моё воображение вовсю рисовало то, как он в скором времени действительно будет зачитывать новогодний стишок, моя совесть не только проснулась, но и жутко обострилась.
— Вместе расскажем! — поддержала, ринувшись за ним следом.
Не стала бы его винить и в том случае, если бы он меня на такое подобие помощи в самой же созданном издевательстве откровенно послал. Но Роман Владимирович, разумеется, не послал. Благодарно улыбнулся на моё предложение и даже галантно подал руку, помогая мне первой взобраться повыше. Сам тоже каким-то чудом рядышком уместился. С учётом, что пространства на поверхности подставки было маловато и рассчитано оно было в теории лишь на одного человека, пришлось прижиматься к своему соседу по авантюре как можно ближе. Немного погодя и вовсе ухватиться за него, всё-таки принятое мной в антидепрессивных целях вино было не только вкусным, но и коварным, поэтому заметно кружило голову.
Или это не совсем вино?
От господина прокурора по-прежнему пахло чем-то хвойным, пряным и цитрусовым. Ещё более заманчиво и притягательно, нежели показалось впервые. Широкое плечо, за которое я уцепилась в поиске поддержки, чувствовалось под пальцами немного напряжённым и вместе с тем до того сильным, что вселяло спокойствие.
На секундочку я даже забыла, зачем мы тут стоим!
Но то я.
— Кхм… — призадумался Роман Владимирович.
Подозреваю, насчёт того, что в отличие от остальных, никакие новогодние стишки зачитывать не готовился. И знал ли их вообще? Да и откуда? Слишком сомнительно. Хоть «В лесу родилась ёлочка» пой!
Не спели.
Зато…
— Ёлка летом просто ёлка, — без особой уверенности, словно с существенными усилиями доставая из закромов давней части памяти, произнёс Роман Владимирович.
Как ещё одно открытие сегодняшней ночи, мне этот стишок был хорошо знаком. Потому и подхватила:
— Тронешь ветку — пальцам колко, — улыбнулась, глядя во взор цвета закалённой стали. — Паутиной ствол обвит. Мухомор внизу стоит. Вот когда зима придёт…
— Ёлка будто оживёт, — подхватил за мной мужчина. — На морозе распушится. Под ветрами распрямится.
Моя улыбка стала лишь шире.
— Вовсе не колючая, — продолжила. — Как цветок пахучая. Пахнет не росой, не мёдом.
Сжала ладонью его плечо крепче. Хотя и тогда позорно потеряла равновесие. Почти. Мужчина вовремя заметил. Поймал. Прижал к себе ближе, помогая удержаться. А руку мою так и не отпустил.
