– А где взять очаг? – бестолково спросила я, доковыляв до шкафа и заглянув внутрь его недр в поисках указанного предмета.
– Видишь в углу круглую каменную кладку? – слабеющим, словно засыпающим голосом откликнулся Сократ. Я с беспокойством оглянулась на кота, а после, хромая и стараясь не смотреть на поврежденную ногу, с опаской приблизилась к чему-то, похожему на низкий каменный колодец с очень неглубоким дном. В центре колодца стояла железная тренога с кольцом по центру. Я попробовала поставить на это кольцо котел, и он встал идеально. Далее, как подсказывала логика, следовало разжечь под котлом огонь. Я начала оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что способно был рождать пламя, но ничего не нашла.
– И чем мне разжигать огонь в очаге? – растерянно спросила я, обращаясь в пустоту и не особо рассчитывая на ответ.
Но вселенная, голосом Сократа, все же разродилась на подсказку.
– На полке лежит черный мешочек, – с явным трудом проговорил кот. – В нем красный порошок. Зачерпни щепотку порошка и брось в очаг.
Я вернулась к шкафу и обнаружила указанный мешочек. Потянула за золотые тесемки и потрясла над раскрытой ладонью, куда тут же посыпалось нечто, напоминающее песок необычно кровавого цвета.
Поскакав на одной ноге обратно к очагу, я зачерпнула пальцами порошок в небольшую жменьку, и с замиранием сердца швырнула куда сказали, а именно – под котёл. Не знаю, чего я ждала, наверное, небольшого пламени, но вместо этого… что-то громыхнуло, да так, что содрогнулся пол, и под котлом полыхнул сноп ярко-оранжевого цвета, отшвырнув меня назад на несколько метров.
Повалившись на попу, я громко застонала, не зная, за что хвататься – то ли за ногу, которая ныла и тянула с каждой минутой всё сильнее, но на которую я упорно не желала смотреть, боясь увидеть там кусок собственной кости или разорванные, как у Сократа, в лоскуты мышцы, то ли за ушибленную при экстренном приземлении поясницу.
– Ты что натворила? – закашлялся Сократ. – Я тебе сказал шепотку бросить! А ты что сделала?
Приподнявшись на локте, я уставилась на очаг, но ничего не увидела, так как весь тот угол утопал в густых клубах черного дыма, из которого периодически выскакивали задорные раздраженно шипящие алые искры.
– Кажется, я чуть-чуть переборщила, – просипела я, отмахиваясь от едкого запаха.
– Чуть-чуть? – достаточно бодро, как для того, у кого имелась дырка в боку, отозвался Сократ. – Да ты быстрее себя угробишь, чем меня вылечишь!
– Я стараюсь, – кряхтя, поднялась сперва на колени, а после уже выпрямилась полностью.
– Стараешься себя угробить? – в своей манере фыркнул кот.
– Нет, продлить твоё надоедливое существование в этом мире, – не удержалась я от колкости. И не успела озадачиться вопросом, что же мне теперь со всем этим, едко-магическим, делать, как дым начал быстро рассеиваться. Так, словно его буквально засасывало в щели между бревнами, из которых были сложены стены.
Как только дым пропал, я увидела мерно горящее в центре каменного круга пламя, ярко-красные языки которого лизали дно чугунной ёмкости.
– Огонь горит, – сообщила я то, что и так было очевидным. – Что дальше?
– На одной из настенных полок найди прострел и Адамову голову, – указал кот, всё еще лежа на полу недалеко от двери, потому как я не решилась его переносить, боясь сделать хуже.
Закусив губу и стараясь не так явственно хромать, я в несколько шагов приблизилась к полкам и стала внимательно рассматривать то, что там находилось, периодически внутренне содрогаясь от отвращения. Какие-то черепки и косточки, связки трав, стеклянные колбы с разноцветной густой жидкостью, деревянные коробочки все размеров и мастей.
