Лера припарковала грузовичок очень аккуратно – я даже удивился: когда она этому научилась? Конечно, давал дочке азы вождения, сколько мог. Но чтобы парковаться, специально уделять этому время – такого точно не было. А ты гляди-ка – заехала задом, даже борта не поцарапала. Открыла заднюю дверь и подала руку.
– Ты там как, пап?
– Отлично, – соврал я.
Снова мысленно себя обругал – ведь каялся перед призраком жены, что все, завязываю с ложью, даже во спасение. А сам продолжаю – мало того, что чуть ребенка не подставил под зубы демона, так еще в банальных вещах обманываю.
– На самом деле не очень. – Я показал плечо – военный камуфляж пропитался кровью. Как только опустил кисть вниз, кровь закапала на бетонный пол гаража.
– Быстрее, надо тебя перевязать. И – зашить, – сказала Лера.
– Ты сможешь?
Лера смущенно улыбнулась:
– Я попробую.
Попытался приобнять дочь здоровой рукой:
– Ты прости меня, я правда не…
Но она отстранилась:
– Не время, пап, не сейчас…
– Хорошо, – кивнул я. – Ты права. Ты всегда права.
Лера подставила плечо, и мы вместе пошли к выходу. Автоматическая дверь гаража закрылась позади нас.
– А теперь помнишь, что надо быстро все сделать? – спросила Лера.
Кивнул – будет сложно, но я справлюсь.
Мы остановились у огромного, переливающегося красным светом шара – тот закрывал вход в одноэтажный кирпичный дом с зеленой крышей. Наш новый дом. Аномалия «разрыв» служила идеальным прикрытием – кто бы ни захотел к нам попасть, он не сунулся бы с этой стороны. А все окна и задний выход мы обшили железом, чтобы и ночью никто не проник внутрь.
«Разрыв» – аномалия достаточно фееричная в своем действии. Стоит кому-нибудь попасть в шар, как человека или мутанта раскручивало и подбрасывало вверх, на высоту около пяти метров, где очень зрелищно разрывало на части. Кровь, кишки – все проливалось сверху дождем, из-за чего мне приходилось раз в несколько месяцев мыть крышу. Хотя мутанты, которые проникали в Темногорск, уже усвоили, что к нам соваться не стоило – опасно. И тем не менее оставались люди куда опаснее здешних тварей, всегда какие-нибудь подлянки на уме. Даже у тех, кого считал друзьями.
– Ну что, готова? – спросил я.
– Это я должна у тебя спросить. – Лера даже не улыбнулась – все еще обижалась.
– Я в порядке.
– У нас всего три секунды.
– Да знаю, давай, бросай. Хочу уже лечь отдохнуть.
Дочка потянулась к наплечной сумке и достала еще одну мышь из коробки. Проблема в том, что «разрыв» действовал только на органическую ткань, то есть нельзя кинуть в нее, скажем, болт, чтобы аномалия схлопнулась на три секунды – ей мясо подавай!
Мы специально с Лерой отлавливали мышей и крыс в подвале, чтобы потом использовать для входа в дом. Чаще, конечно, возвращались через запасной выход, но он очень неудобный – лаз, в котором можно протиснуться только на корточках, выходил к колодцу. Наш путь спасения на всякий случай; надеюсь, никогда не пригодится.
– Бросаю, – предупредила Лера и кинула мышь в аномалию.
Напрягся, чтобы бежать.
Еда попала в красный шар – и исчезла, будто растворилась в нем. Но я-то знал, что это – обман зрения. Мышь снова появилась, ее закружило, словно на карусели – и подбросило вверх.
