– Добрый день, Елена Сергеевна, – приветливо поздоровалась та, которая постарше, – Вы к нам с ревизией на два дня?
– Да, будем осматривать ваши достопримечательности на предмет возможного заселения столичной эстрадной группы на недельку-другую.
– Очень приятно, нам всегда нравятся московские артисты. С ними всегда весело, и они такие щедрые, – разоткровенничалась та, но вовремя спохватилась, замолчала и поджала губы.
– Ну что ж, дайте тогда мне свободный номер поприличнее на два дня.
– Они все прекрасные, Елена Сергеевна, Вы же знаете, вот, возьмите, пожалуйста, полулюкс с видом на озеро. Вам понравится, – и подала двумя руками Ленке ключ с набалдашником в виде двух красных вишенок на длинных хвостиках.
Ленка быстро привычно прошлась по длинному коридору, застеленному мягким красным ковром, поднялась на третий этаж по широкой лестнице с ажурными перилами и открыла дверь в номер полулюкса, приглашая войти в него Олешу. В двухкомнатных апартаментах пахло свежестью и дорогой мебелью, но Ленка сказала:
– Фу, как здесь душно, – и отдернув глухую штору, широко открыла дверь на балкон, с которого открывался вид на небольшое круглое озерцо, окруженное кустами цветущих насаждений, а два дерева плакучей ивы свесили свои ветви с желтоватыми листочками до самой воды, будто хотели напиться в душный осенний вечер. По озеру плавали четыре утки и один селезень, и два постояльца крутили педали водного велосипеда, катаясь по водной глади и над чем-то весело смеясь.
– Ну как? – спросила она у Олеши, оглянувшись.
– Великолепно! Как в индийской сказке про раджу.
Они завались в широченную кровать номера и провалялись в ней целый час, пока не стали мокрыми от пота, тогда приняли душ и долго стояли у раскрытого окна, любуясь вечерним розовым закатом, медленно переходящим в багровый. Перед самым заходом солнца на пригорок поляны важно вышел пестрый фазан с длинным хвостом и, потрясывая головой, стал периодически кричать, как дикий козел, обозначая границы своего пространства, и своим резким криком как бы нарезал большими кусками плотную вечернюю тишину природного сада.
Потом они не спеша оделись и спустились в ресторан на первом этаже, где долго наслаждались изысканной пищей и вином, слушая музыкальные композиции, исполняемые на пианино, саксофоне, тромбоне и ударниках местными виртуозами, а также пением грузинских песен, и танцевали вместе со всеми на маленькой площадке. Ночью смотрели на многослойный фейерверк, устроенный служащими санатория в чью-то честь, и бродили по тропинкам сада, слегка подсвеченными фонариками с земли.
На следующий день они ходили по залам, заставленным скульптурами, диванами и увешенными картинами, бродили по саду, прилегающему к санаторию, и отдыхали в номере под пение птиц, слышимое через распахнутое в сад окно.
Ленка иногда куда-то убегала, согласовывала с рестораном меню, номера отеля для московских гостей, программу развлечений для них, а всё остальное время они были вместе и днем и ночью. Два дня пролетели для Олеши как два часа, и он был весьма удивлен, когда Ленка ему сказала:
– Всё собираемся, скоро мама сюда приедет. Надо успеть уехать до ее приезда, а то опять начнет мне нотации читать.
– Как? Уже закончились два дня? Как быстро всё прошло.
Они собрали свои вещи, разбросанные по номеру, но Ленка долго прихорашивалась у зеркала, и когда вышли к «мерседесу», то ворота санатория раскрылись и к парадному подъезду подкатила белая иномарка. Из машины вышла высокая женщина с гордым видом, и Олеша догадался, что это Ленкина мать. Она приветливо улыбнулась ему и сказала:
