Нелегка была их жизнь.
Все в движении, без лени
И без отдыха почти.
Вот бухарские олени
Быстро мчатся по степи.
Их всегда спасают ноги
От зверей и от людей.
В миг опасности, в тревоге
Унесутся вглубь степей,
Далеко в простор свободный.
Дикий барс за ними вслед
Мчится молнии подобно,
Чтоб добыть себе обед.
Тот, кто слаб и чем-то ранен
Будет жертвою его.
А вдали, в горах, баранам
Горным, радостней всего —
Мчатся прямо к поднебесью,
По камням, и кручам, ввысь,
Оставляя кромку леса,
Где хозяйничает рысь.
Но резвее, грациозней,
Горных коз, наверно нет.
Горный як глядит серьёзно,
Укоризненно им вслед.
Далеко среди пустыни,
Также, бурно жизнь кипит.
След змеи, проползшей мимо,
Всех по-прежнему страшит.
Страха нет лишь у варана,
Змей привык он побеждать.
Здесь существ, довольно странных,
Черепах – не сосчитать.
От врагов зайчишки скрыты
Под пластами плит земных.
Сколько резвости в них, прыти!
Миг – и нет уж рядом их.
Но быстрее всех, однако,
Мчатся вдаль, через пески,
Быстроногие сайгаки,
Чьи пробеги далеки
И почти невообразимы —
Даже сутки не пройдут —
В Прикаспийские равнины,
До Арала добегут.
В жизни каждый шаг оправдан —
Нет неправды в ней и лжи.
И поэтому нам надо
И пустыней дорожить.
В ней, поистине громадной,
Жизнь таинственна, сложна.
Летом, в знойный полдень, адом
Показалась бы она.
Жарко, жутко, в ней безмолвно.
Солнце жгучее, опять,
Наслаждаясь зноем словно,
Мир торопится объять.
Иссушить его, измучить.
Но под вечер, наконец,
Словно огненная куча,
Солнце скатится с небес.
И закатом полыхая,
Что широк, кровав и ал,
Злое жаркое дыханье
Унесёт в иную даль.
В синих сумерках зарница
Угасая, пропадёт.
Всё вокруг преобразится.
Мир пустыни оживёт.
Вылезая еле слышно
Из расщелин, нор и гнёзд,
Змеи, ящерицы, мыши
Осторожно, тихо, врозь,
Жизнь свою в ночи продолжат,
Каждый занятый собой.
Но добычею возможной
Может стать из них любой.
Страху, риску неизменно
Подвергается их жизнь.
Кошки, дикие гиены,
Лисы, филины, ежи,
Ждут в засадах, не дождутся,
Все, мгновений тех, когда,
В когти жертвы попадутся.
Жизнь – извечная борьба.
Сильный слабого терзает.
Быстрый может убежать.
Сыт, лишь тот, кто догоняет,
Кто умеет побеждать.
Мир животных он серьёзен,
Полон тайн, суров и дик
Здесь не льют напрасно слёзы.
Здесь реален каждый вскрик.
Каждый стон идёт от сердца.
Жизни зов здесь, каждый писк.
Этот мир не знает детства,
Правит жизнью здесь инстинкт.
Он жесток, но он свободен.
Зла в нём, ненависти нет.
И устроено природой
Мудро всё в нём, с древних лет.
Те, кто слабы, непременно
Многочисленны всегда.
Род продолжат, несомненно.
Не исчезнут никогда.
Ну, а зверям слишком крупным
Жить трудней в любые дни.
Поступая с ними круто,
Мир не дарит им любви.
Этим редкостным особям
Угрожает смерть кругом.
Разговор о них особый
Мы когда-нибудь начнём.
Здесь, в пустыне неоглядной
Всюду драмы, там и тут.
Средь густых кустов в засаде
Затаился каракурт.
Что укус его смертелен
Доказал паук не раз.
На какое злое дело
Он нацелился сейчас.
Ждёт кого, вновь заготовив
Смертоносный яд в слюне.
Мал собой паук суровый,
Но его страшнее нет.
Неказист, ничтожен вроде,
Но не вздумай в руки взять.
Для чего его природа
Создала, нельзя понять.
У неё свои законы.
Смысл какой-то видно есть
В каракуртах, скорпионах.
Сколько в мире злых существ —
Змей, фаланг и прочей твари?
Для чего они, скажи?
Впрочем, думаю недаром,
Чтоб была полнее жизнь.
В жизни связано всё. В смерти
Есть причина жизни. Вновь
Ткач-паук расставил сети —
Мух живых сосёт он кровь,
