Ранним утром они выехали в Омск по наезженной дороге. Через пару часов, глядя вдаль, Надя заметила белое облачко, которое приняла за отдаленный холмик. Водитель покачал головой:
– Облачко предвещает буран. Но я надеялся до непогоды добраться до Северной станицы на границе с Омской областью.
Ветер, между тем, становился сильнее; облачко превратилось в белую тучу, которая тяжело поднималась и росла, и постепенно заполонила небо. В точности как у Пушкина: пошел мелкий снег, и вдруг повалил хлопьями. Ветер завыл, началась метель. В одно мгновение темное небо смешалось со снежным морем. Грузовик, как игрушку, развернуло поперек дороги.
– Лучше здесь остановиться да переждать, – нахмурился водитель. – Быть может, буран скоро стихнет, тогда поедем дальше.
Вокруг бушевала однородная серо-снежная масса. Иногда в ней, как изюминки в булке, были видны огоньки, но это, скажем прямо, были плохие новости: значит, по степи рыщут еще и волки. Шофер был совершенно спокоен, и, глядя на него, Надя тоже кое-как сохраняла хладнокровие. Одно было плохо: холод пронизывал кабину, Надя заледенела.
Но вот наконец-то встречная машина, которая двигалась к ним. «Вставайте!» – Надя разбудила водителя, тот вышел на дорогу. Их с трудом вытянули с обочины: машина полностью погрузилась в сугроб.
– Недалеко есть казахская юрта, – сказал на прощание встречный водитель, – там живут добрые люди, сможете отдохнуть у них и погреться.
Негласный закон целины – никого не оставлять в дороге без помощи. Никогда не знаешь, вдруг завтра помощь понадобится и тебе? ЗИЛ быстро добрался до юрты; было уже далеко за полночь.
– Деточка, да как же ты так, поехала в такую дорогу плохо одетая… – хлопотала пожилая казашка, маленькая и быстрая. – Сейчас мы тебя обогреем, рученьки твои и ноженьки окоченели. Давай помогу снять одежду, вижу, твои пальчики тебя не слушают.
Семья оказалась действительно доброй и радушной. И как же вовремя попалась путникам эта юрта – когда Надя уже не чувствовала ни рук, ни ног. Девушку положили рядом с печью, смазали все тело каким-то жиром и закутали в шерстяное одеяло, напоили горячим кумысом. Стало сильно знобить.
– Ничего, хорошо, не бойся, – говорила бабушка, – это холод из тебя выходит!
В юрте пришлось пробыть целый день – Надя чувствовала себя все еще неважно, а потом поехали дальше. Вот и Омск с его деревянным кружевом старинных домиков и гигантским мостом через Иртыш. Вот и сельскохозяйственный институт – документы у Нади приняли и даже зачли все экзамены и зачеты, сданные в Краматорске. А потом – в обратную дорогу, которая на этот раз обошлась без происшествий.
* * *
– Пока ты, Надюша, ездила, – подруга выглядела сияющей, была одета и причесана тщательнее обычного, – сюда прибыли ребята из Молдавии, после училищ. Много симпатичных, рослых и мужественных юношей!
– Ну, что ты, Лидонька, какая мне разница, – рассмеялась Надя. – Сейчас не до них. Я буду учиться, так что тебе больше достанется.
Через пару дней Лида все-таки уговорила подругу пойти с ней на танцы. Клуб, если так можно его назвать, располагался в центре совхоза, в «бескозырке». Играла музыка, танцевали фокстрот; молодежи было много, в основном парни.
Окинув взглядом танцующих, где-то в дальнем углу Надя заметила пару карих глаз, устремленных в ее сторону.
В этот момент в ее душе возникло какое-то незнакомое чувство. С кем бы она ни танцевала, постоянно ощущала на себе этот взгляд. Не успев предупредить подругу, она убежала домой.
