Как раз в эти дни из основной бригады приехал водитель Иван – хороший приятель и всегдашний защитник Нади. «Кто нашего Колокольчика обидит – пеняйте на себя!» – так и говорил с первых дней знакомства.
– Ну что ты, Ваня, я в состоянии за себя постоять и в обиду себя не дам, но в любом случае тебе за внимание к моей скромной персоне спасибо, – обычно отвечала Надя. И в шутку называла его «братиком», а он ее «сестричкой».
Когда Иван уезжал обратно в головной стан, обернулся:
– Звоночек, что Володе передать? Я ведь привез тебе от него привет, и он сказал, что очень скучает и ждет тебя.
Нога у Нади очень болела, настроение было отвратительное…
– Да ну, видела я вас всех в белых тапочках!..
– И Володе то же самое сказать?!
– А он что, святой? Да ну вас…
Повернулась и ушла в свою палатку. С тем Иван и уехал.
Ночью пошел дождь, началась гроза, к тому же поднялся большой ветер. В одну из больших палаток попала шаровая молния. Жилище загорелось, ребята выбежали, стали все палатки переносить дальше от пожара. «Быстро, быстро, заноси, взяли, раз, два!» В первую очередь перенесли подальше Надину палатку и вспахали вокруг нее. К счастью, большого пожара не случилось, и самое главное – никто не пострадал.
Через недельку снова приехал Иван – и сразу подошел к Наде:
– Сестричка, я даже не знаю, как тебе сказать…
– Да уж говори как-нибудь, коль начал…
– Ты понимаешь, я передал Володе, что ты его «видела в белых тапочках», и он в этот же день уехал, даже не получив зарплату.
– Ты шутишь, Ваня, или говоришь правду?
– Конечно, я серьезно говорю. Владимир Гайдай уехал совсем из совхоза.
Надя ничего не ответила, только стиснула зубы и бросилась к себе в палатку. Легла и, как маленький ребенок, долго плакала: прощалась с самой главной – как ей тогда казалось – частью жизни. Передать словами всё, что творилось в её душе, невозможно, казалось, что с огромной силой вырвали у неё сердце, и всю рану засыпали солью.
Утром Ваня спросил:
– Сестричка, ты так долго плакала, я слышал. Он тебя обидел? Ты скажи – я его из-под земли достану и накажу.
– Ах, Ваня, Ваня, я не понимаю, о чем ты говоришь. Володя забрал часть моего сердца, и давай забудем об этом. Все!
Подняла глаза и даже постаралась улыбнуться.
А через пару недель все возвращались в бригадный стан. Надя на сей раз ехала в кабине трактора. Когда выезжали, накрапывал дождь, к полудню превратившийся в ливень. Вода хлестала, как из тысячи открытых кранов; ветер разрывал серые полосы воды, бил по стеклам кабины. Началась гроза; в капот трактора внезапно ударила шаровая молния: стальной конь заурчал и зафыркал, вставая на дыбы. «Вот и настал для нас конец света» – успела подумать Надя.
– Спокойно! – Василек, опытный парень-тракторист из Белоруссии, справился с управлением и поставил трактор на гусеницы. Подождали несколько минут, затем поехали дальше.
* * *
Родной вагончик, подруги, горячий чай… Роза молча, потупив глаза, передает Наде записку.
«Надя, любовь моя!
Ты знаешь о моих чувствах к тебе, и я уверен, что это взаимно. Не понимаю, зачем ты уехала, зачем оставила меня одного, без надежды. Но это твой выбор. Я знаю одно – ни я, ни ты друг без друга не будем счастливы. Такая любовь бывает только раз в жизни. Прощай.
Владимир»
Только сейчас Надя поняла, что произошло. Думала, что больно уже было – но нет, больно стало именно сейчас, когда стало ясно, что Володя уже точно никогда не вернется. Больше она не увидит его на целине, не заглянет в эти родные, любимые глаза, не поцелует его. И не будет больше ночей в степи и разговоров обо всем на свете, не услышит его бархатный голос, от которого сердце замирало.
