Люция
>Настя Бонс
>@axioma_writer
Чёрное помещение, напоминающее клетку с непрозрачными шторами и едким кислым запахом уксуса. Одинокий стол в центре комнаты, подсвеченный синей лампой. Два жутко неудобных стула.
Дверь резко отворилась, принеся с собой волну ослепляющего света, больно бьющего по глазам. Вместе со светом в помещение вошел мужчина. Тёмная загадочная фигура в сером костюме, с волосами, аккуратно зачесанными на затылок. Ухожен. Чересчур.
Он сел напротив неё. Она сразу ему приглянулась. Красивая белокожая брюнетка с вьющимися волосами. Стройная фигура и длинные ноги, подчёркнутые брюками, плотно сидящими по фигуре.
Она молча наблюдала за ним, не говоря ни единого слова, читая его одними глазами. Он закурил.
– Вижу, вы уже знаете, кто я? – спросил незнакомец.
– Я знаю только то, что хочу знать, – ответила она.
– Как вы это делаете? Поделитесь, и мы вас отпустим.
– Я слышу это каждый раз от муд… ков, подобных вам и вашим прихвостням. На протяжении нескольких столетий.
– Кто вы такая? Сколько вам лет?
– Ничего нового спросить не придумали? Это единственное, что вы хотите узнать у человека, который живёт уже несколько столетий?!
– Кто вы такая? Как вас зовут? – повторил он вопрос.
– Зовут меня Люция, Фёдор. Но вообще, у меня много имён. Какое нравится вам?
– Откуда вы уз…? Кто вы?
– В вашем мире нас называют по-разному. Оборотни, ведьмы, демоны, индиго, но я всего лишь человек.
– Когда вы обнаружили в себе способности?
– Мне было около трёх лет…
– Вы не можете этого помнить.
– Серьезно? Тогда нет смысла продолжать этот пустой разговор.
– Хорошо. Расскажите, как вы это поняли?
– Это случилось, когда я говорила со своим дедом.
– Что в этом такого? Внучки и внуки постоянно лепечут со стариками, – едко отметил он.
– Я говорила с ним на его могиле, после сорока дней. Очевидцы случившегося тогда много толковали, и маме с бабушкой долго пришлось прятать меня, чтобы люди не болтали всякое.
– Что вы могли такого связного и толкового сказать в три года, что вас пришлось прятать? Песенки, печеньки, мама да куклы в голове…
Люция закатила глаза, будто уже в сотый раз слышала эту фразу и видела подобное выражение лица.
– Я начала поздно ходить, мне было около двух, но мне это не мешало. А вот говорить я начала около восьми месяцев и не просто агукать, бибикать и люлюкать. Именно говорить, поддерживать разговор, материться. Многие из родственников боялись меня. Даже мать. Но ее любовь оказалась сильнее страха, и она всегда оставалась рядом. А вот отец…
– Вы помните своё детство?
– До трёх лет – обрывками. После – дословно каждый день.
– Сколько же вам лет, Люция?
– Женщин не спрашивают о возрасте.
– Что вы ещё умеете делать?
– Спрашиваете, как о какой-то диковинной игрушке с суперспособностями…
– И всё же?
Она громко вздохнула, дав понять, что ей наскучил данный разговор.
– Я могу аутентично говорить, писать и читать на сорока пяти языках мира, три из них – мертвые. Играю на шестнадцати инструментах. Вижу души умерших, а вместе с ними – и всех сущностей, живущих в вашем и других измерениях.
– Вашем? Вы говорите так, будто живете в другом месте.
