– Да.
Голос ее звучал тихо, в глазах мольба. Пусть с ней все будет хорошо. Она должна выдержать.
– Пожалуйста, идемте со мной.
Он повернулся, и она пошла следом. «Дыши», – напоминала она себе.
Прошла за ним через двери, и там врач остановился.
– Миз Уилкокс, я доктор Мерт. Ваша дочь получила в аварии множественные внутренние травмы. Мы пытались привести ее в стабильное состояние, но…
Наверное, он увидел взгляд Рут, потому что замолчал.
– Я взрослая девочка, доктор.
Она выдержала его пристальный взгляд, готовясь к тому, что предстоит услышать.
– Искренне соболезную.
«Господи, прости и помилуй!» – взмолился Бальярд, остановив машину перед горящим складом. Он всю ночь проездил взад-вперед по бульвару Макфарленда, зная, что должно произойти. Увидев, как над складом занимается дымок, зарулил на стоянку и выключил фары. Он знал, что выход у него только один. На крючке у Джека Уиллистоуна он будет всегда. Если Бак пригрозит расторгнуть контракт, Джек затянет ту же песню: только пикни, Фейт и пацаны узнают, чем ты занимаешься на досуге.
Бак вздохнул. Если бы только одна Фейт, он, может, еще и выдержал бы. Но парни…
Баку-младшему – шестнадцать, Дэнни – четырнадцать. Оба футболисты, у обоих девушки, в школе на хорошем счету. Их это просто убьет. Ведь дети в этом возрасте – жуткие мерзавцы. Злодеи. Парней задразнят, хоть волком вой. Ваш папочка – петух, голубой, заднепроходец.
Бак покачал головой, вытер слезы на глазах. «Нет, так их подставить я не могу. Лучше смерть, чем это».
На ватных ногах Бак вышел из машины и посмотрел на пылающий ад. Схватив мобильник, он набрал 911.
– Служба спасения слушает.
– Это Бак Бальярд, президент компании «Алтрон Газолин»! – прокричал Бак, стараясь наполнить голос истерикой. – Горит наша контора. Срочно пожарную машину сюда! У меня есть огнетушитель. Я сейчас попробую все погасить.
– Мистер Бальярд, не надо этого делать. Вы не…
Но Бак уже отключился. Он вытащил огнетушитель, взглянул напоследок на фото Дэнни и Бака-младшего, которые всегда держал рядом с одометром, позади руля, провел по снимкам рукой: «Простите меня, парни!»
Бак застонал, заставил себя отойти от машины, для эффекта оставил дверцу открытой. Потом зажмурился, крепко схватил огнетушитель – и кинулся в пламя.
Из своего дома, выходящего на бульвар Макфарленда, Джек Уиллистоун увидел огненные сполохи.
– Все шито-крыто? – спросил он, поворачиваясь к человеку, что стоял рядом с ним у окна.
– И концы в воду, – сказал тот.
– Стояк, я тут с тобой не в игрушки играю. Точно?
– Уверен на все сто, босс.
– Послушай, я первый раз подрочил, когда мне было двенадцать лет. Так вот, я был на сто процентов уверен, что буду дрочить и дальше. Больше ни во что на сто процентов не верил и не верю. Ты говоришь, замел следы?
– Хорошенько поработал, как вы своим двенадцатилетним кулачком, босс. Стояк знает, как подпалить дом и выдать все за несчастный случай.
Джек осклабился на него, потом медленно потянул из стакана разбавленный виски. Расплылся в улыбке:
– Бумаги у тебя?
– Вот они.
Он протянул боссу две желтоватые папки, на одной было написано «Уиллард Кармайкл», на другой – «Дик Моррис».
Джек взял папки и быстро пролистал их.
– Они на нашей стороне?
– Да. Согласились, глазом не моргнув. Пять тысяч налом каждому – и мгновенная потеря памяти. Ни хрена не помнят. Утро как утро. Никакой гонки, никакой спешки, обычная отгрузка. Проще пареной репы.
