Содвинули.
– Тебе, Вилен, надо чаще мелькать на экране, – продолжал Стакан. – Ради святого искусства! Чтоб и в провинции смогли наслаждаться твоей игрой. Ну-ка вспомни, когда ты в последний раз мелькал на экране? А?
– Забыл? Сам ведь заманил. Помнишь – ссылку прислал? Я позвонил.
– Не помню. – Стакан хмыкнул и придвинул к себе тарелку с картошкой фри. – Ну-ну…
– Там было написано так: «Требуется мужчина после сорока пяти интеллигентной внешности…»
– О, это как раз про тебя!
– …на роль трупа. Два съемочных дня. Оплата – три тысячи рублей».
– И чего, снялся в роли трупа? Показали тебя?
– Показали.
– Все. Это – прайм-тайм. Теперь ты – медийное лицо. Хоть и с трупными пятнами. Жди приглашений в антрепризу.
– Труп был очень обезображенный. Даже чересчур. Гример – молодая женщина, ее муж бросил. Она как-то задумалась, увлеклась и давай меня раскрашивать. На следующий день только отмыли, уже у нее дома. У нее, по счастью, все нужные средства есть…
– Все средства дома, значит. Видишь, не зря на съемку попал.
– Она хорошая. Ее муж бросил.
– Нормально, нормально. Это нормально, особенно для тебя. Дальше-то что?
– Все. Я взял ее телефон, но как-то не знаю… Она в театре последний раз была в школе, с классом. О чем с ней говорить? О средствах для нанесения макияжа?
– Да плевал я на нее. Что с тобой было дальше? Загримировали – и?
– И все. Сняли, заплатили. Не понимаю, зачем им была нужна интеллигентная внешность? Под слоем крови и грязи ничего не различить.
– Внешность – чтоб не торговался. Если бы поторговался, дали бы пятихатку.
– Мне предложили пять тысяч. Но с условием, что откопают прямо в кадре. То есть – предварительно закопают. Я отказался и получил три.
– Ну, видишь, видишь. Значит, можешь сниматься в сериалах. А еще корчил из себя лорда Байрона. Труп – это только начало. Дебют, так сказать. Я попробую тебя к нам вытащить на постоянку…
Выпили молча, не чокаясь, – в память о трупе, обезображенном гримом.
– Значит, сегодня ты – труп. Завтра – киллер. А послезавтра – следователь, главный герой, на котором весь сериал держится. Таков закон этого бизнеса. Надо только не отказываться от шансов и пахать, как подорванный.
– Я от шансов не отказываюсь, – теряя терпение, сказал Владимир, – это они от меня, похоже, отказались. Последний фильм, в который меня звали, не вышел в прокат, потому что в середине съемок подруга продюсера сбежала с исполнителем главной роли и всей кассой.
– Вот! А если бы ты был исполнителем главной роли, сбежала бы с тобой. Или ты вразумил бы ее, и она не убежала. Я же говорю – не отказывайся от своих шансов.
– Каких шансов? Каких? Может быть, я слепой, – Владимир машинально поправил воображаемые очки. – Тогда укажи мне верный путь. Только спасибо скажу.
– Ой, старичок, ой-ой-ой! – закатил глаза Стакан. – Я же тебе самое главное-то не сказал. Ты при памяти? Ты готов воспринимать самое главное?
Владимир кивнул и попросил официанта принести кофе.
Стакан отодвинул тарелку, оперся локтями о стол и начал рассказ о Самом Главном.
– Я тебе говорил уже, как удачно сложилась моя карьера преподавателя. Говорил?
Владимир кивнул.
– Что за один частный урок сценречи мне платят как за целый съемочный день? – уточнил Стакан.
– Да, директор мебельного магазина. Я помню.
– Не магазина! Не магазина, а фирмы, которая делает мебель. Столы-стулья элитные, на заказ и небольшими партиями. И вот владелец этого всего – мой ученик.
