В задних рядах захохотали, передние грохнули было, но осеклись, пытаясь уловить настроение босса.
– Клоунада какая-то! – фыркнул Петр Светозарович и, ожидая поддержки, взглянул на Владимира.
– Это все-таки комедия, – примирительно сказал тот и напрямик спросил у Феди: – Хочешь бабушку сыграть?
– Это смотря кто моя внучка.
– Вот она скорее всего, – Владимир указал на Нину.
– Хочу! – кивнул Федя и сделал шаг к столу. – Согласен, короче. А что с прической-то, а?
– Оставим как есть. Будет бабушка-хулиган. Она приехала на бал с фляжечкой и то и дело к ней прикладывается.
– Отличная роль! – оживился компьютерный гений. – А реквизит с собой нести или дадут на месте?
– Фляжку я лично принесу! И лично налью в нее воды из этой штуковины. – Владимир указал на кулер.
– А как же: «Мы – артисты, наше место – в буфете?» – начал торговаться Федя.
– Вы артисты? – с интересом переспросил Владимир. – Правда? А мне сказали, что вы мебель делаете. И предупреждаю всех. Перед репетициями, не говоря уже о спектакле, – чтоб никакого алкоголя. Лично всех обнюхаю! Каждого! Бабушку – в первую очередь!
Федя сделал вид, что ему очень страшно, и, мелко семеня, вернулся на свое место.
«Мальчик с дредами», – вписал Владимир в список персонажей.
Прошел час. Народу в кабинете поубавилось. Снова появился курьер, чтобы унести лишние стулья и вернуть их в кабинеты. Тут Нина припомнила, что он еще не прослушивался, и парень нехотя вышел к столу.
– Представьтесь и пару слов о себе, – повторил Владимир заученную фразу.
– Меня зовут Дмитрий. Можно Дима. Я работаю курьером. Работаю уже год. Мне нравится. Еще я учусь. В физкультурном. Занимаюсь легкой атлетикой. Имею юношеский разряд по прыжкам через коня. Все вроде.
– Через коня? – повторил Владимир. – Это может быть… А сможете на сцене художественно прыгнуть через коня, а потом художественно с него свалиться?
– Э… – сказал курьер и посмотрел на Петра Светозаровича.
– Вы уверены, что на балу у Фамусова должен быть еще и атлет? – насмешливо спросила какая-то женщина. – Думаете, танцев недостаточно?
– Нет-нет. Тут другое, – стараясь не упустить пришедшую ему в голову мысль, сказал Владимир. – Помните, у Грибоедова Молчалин падает с коня, и Софья обнаруживает свою любовь к нему. Там же не сказано, с какого он упал коня. А? Вот послушайте: «Молчалин на лошадь садился, ногу в стремя…» Так, тут лошадь. Сделаем вот что:
Молчалин на коня садился, ногу в стремя,
А лошадь на дыбы,
Он об землю и прямо в темя.
Сможешь это изобразить?
– Это чего, для спектакля? – спросил Дима у Петра Светозаровича. С такими интонациями плохой парень спрашивает у менее плохого: «Я тебе лох, что ли?» Директор на мгновение утратил дар речи.
– Ты же хочешь в следующем году из курьера вырасти в менеджера по продажам и получать отпуск на время сессии? – вкрадчиво спросил печальный Горюнин.
– Ну. Хочу, – кивнул Дима.
– Это для спектакля, – улыбнулся Горюнин.
– А. Да, я могу через коня. Только можно я ничего себе ломать не буду?
– Не-не-не! Никаких увечий, – быстро сказал Владимир.
– А, тогда ладно. Но коня у меня нет. Сами ищите.
– Нина, запиши! – распорядился директор.
«Найти коня!» – записала секретарша. Потом сделала примечание: «спортивного, чтоб Молчалин прыгнул, упал, но ничего себе не сломал».
– Теперь почитаем. Вот здесь. Явление 3. Вы – за Молчалина, я – Чацкий. Значит, Дима, слушай внимательно. Представь, что я такой человек, который хочет тебя сбить с пути. Ты мечтаешь стать этим… менеджером.
