Бумажная оса - страница 6

– Ух ты, как приятно всех вас видеть, – пропищала я.

Было ощущение, что они смотрели на меня сквозь призму жалости. Медленно моргая, они улыбались во весь рот, и их зубы напоминали мне зажимы для тисков. «Жаль, что у меня такое воображение», – подумала я. Они не могли знать о трагедии в Анн-Арбор, о долгих годах, проведенных в моей детской комнате. Но в тот момент я почувствовала, будто они видят все это на моем лице, словно сыпь.

Я извинилась и проскользнула мимо мужчин, стоявших в футболках с логотипами охотничьих клубов. Я пробежала мимо, не глядя им в глаза, как мимо бродяг на автобусной остановке. Подойдя к окну, я взглянула на темную парковку, и меня накрыла волна страха. Грудную клетку сдавило. Чтобы побороть страх, я сосредоточилась на медленном дыхании и выполнила маленькое упражнение, как учил Перрен. Я попыталась отключить свой вечно вешающий ярлыки мозг и расфокусировать зрение. Я старалась воспринимать формы и цвета просто, как они предстают передо мной, и улавливать звуки, доходившие до моих ушей, не определяя их источник. Это заземляло меня лучше, чем любая другая знакомая мне практика осознанности. «Душевный баланс» – понятие, которое Перрен использовал для обозначения состояния равновесия между сознательным и бессознательным, заимствованное из звукоинженерии, где баланс обозначает напряжение на входе и выходе из устройства. Со временем я научилась достигать этого состояния по своему желанию выравнивая входные и выходные данные.

Когда я достигала равновесия, мое беспокойство уменьшалось. Я могла на время проникнуть в бессознательное и перенестись в безопасные лабиринты своего подсознания. В основном я с легкостью справлялась с этими видениями. Но иногда ситуация выходила из-под контроля, и видения превращались в кошмар. И вот сейчас через окно я видела, как машины на стоянке превратились в марширующий отряд солдат. Ритмичная болтовня позади меня была прервана восторженным женским криком, пронзившим мое тело. Вопреки моей воле перед моими глазами предстала картина зверства, происходящего сейчас за этими стенами. Горящая деревня в Африке, перевернутая лодка с мигрантами, автомобильная авария на главной транспортной артерии US 31[7]. Я видела, как накренилось судно, слышала крики и звук битого стекла. Я видела младенцев в воде, детей, бегущих от огня.

Задыхаясь, я бросилась обратно в комнату. Сдавленная грудная клетка превратилась в твердый, как стальной подшипник, узел. Я направилась к бару, где на карточном столике стояло бесчисленное множество ликеров и других напитков, которые можно было наливать самостоятельно. Наполнив стакан бурбоном, я добавила туда каплю кока-колы. Сейчас мне ничего не хотелось, кроме своей спальни, своего маленького стульчика и лампы с рисунком клубнички, но уйти отсюда казалось столь же невозможным, как и остаться.

Обернувшись, я чуть было не столкнулась с женщиной, которая приветливо улыбалась мне, выглядывая будто бы из светлого грибовидного облака, какие случаются от ядерных взрывов.

– Святая Ханна, – произнесла она, окутывая меня своими объятиями.

– Кристи? – удивленно спросила я, когда она меня отпустила. Я смотрела на нее с изумлением и восторгом. Черты ее лица стали вытянутыми, как на надутом воздушном шаре, а мягкое, словно подушка, тело было накрыто чем-то вроде скатерти цвета слоновой кости. У нее больше не было кольца в носу, а на груди красовался золотой крест.