Скука ужасная, настроение отвратительное. Единственное развлечение здесь зимой – коньки. Днем каток, а вечером сиди и зевай. Читать надоедает и деться абсолютно некуда. С удовольствием посидела бы сейчас в Вашей «тусклой комнатке». Да не тут-то было. Ничего! Немного потерплю, а потом опять прикачу в Ленинград. Аля еще не приехала, а потому фотографию прислать пока не могу. Пришлю после.
Желаю успеха по пути к службе, а если это не удастся, то в поиске богатой невесты.
«Женитесь на богатой»! Это кого она имеет в виду? Конечно, себя. Да, он умудрился оставить пальто в Летнем саду, бросил на скамейку под себя и под нее, чтоб не холодно было сидеть, и забыл – встали, пошли заболтавшись, пальто осталось на скамейке под не слишком бдительным взглядом мраморной аллегории Мореплавания. Ну и что?! Какое до того дело посторонней девушке?! Ах да, он сам ей написал об этом. И, не имея возможности описать последующее, ограничился обычным ворчанием.
Он не писал о том, как они спохватились возле Михайловского замка, потому что даже в толстом лыжном свитере Иса стал заметно трястись от холода. Смеясь, они бегом вернулись в сад, но рассеянная «мадам Навигаторша» не уберегла Искино пальтишко, кто-то успел уже прибарахлиться за счет Исааковых английских родственников – ведь именно их манчестерской мануфактуры сукна было построено ладное изделие.
Тогда Ася погрозила пальчиков статуе и сказала:
– Не хорошо себя ведете, мадам, обидели моего Исаньку.
От «моего Исаньки» и Исы какой-то пузырек в сердце лопнул – стало тепло и страшно. Но потом она свернула к шутке, как пьяница к трактиру, и тепло в сердце всосалось в страх божий.
Положение Исы непоправимо – так считает сам Иса. Невеста есть, и даже богатая, но вот беда, кроме него самого, нет ни единой души, кто бы считал Асю хоть сколько-нибудь подходящей партией для голоштанного студента-киношника, подрабатывающего в галантерейном магазине. Фаня всего лишь ядовито пошутила, но попала в болезненную точку.
А если не она, не скверная девчонка Сютка, Чижик, Васюта, Ася? Если не она, то получается, что Исе останется сычевская Фаня? Так и будет представлять ее знакомым: «Вот Фаня, моя жена из Сычевки»? Воображение Исы немедленно складывает гримасу задумчивого удивления на лице Козинцева, а затем кутает ее тихим голосом Григория: «Из Сычевки? – Из Сычевки. – Как интересно». А Фаня-то невеста богатая и без дураков. Можно жениться на Фане, чтобы покупать Асе дорогие подарки. Что, интересно, скажет папаша Гринберг, когда дочь придет с бриллиантами в ушах, купленными на деньги другой женщины?
Нет, жалко Фаню. Жалко, жалко, жалко. Путь она и провинциальна, но не дурна и не глупа. А вот Иса глуп, а еще и зол. Оттолкнуть бы Фаню, сказать бы гадость, чтобы сама обиделась, но сил не хватает остаться самому, нелюбимому никем. И злость безотчетно прорывается, и строчки несутся по странице колючие, рваные, слова выскакивают подлые. Иса понимает, что несправедлив, но кому еще отомстить за Асины выкрутасы.
Милый маленький друг из большого города!
Наконец-то от Вас письмо! Я уж думала, что и не получу ответа на свое злое послание. Вы пишете, что я подошла к прочтению Вашего письма не так, как Вам бы этого хотелось. Очень может быть, но все-таки там было достаточно того, что могло бы не только обидеть, но и даже оскорбить. От души рада, что это не так, как я думала.
