Миссис Лейми немного отошла, обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. С уверенностью человека, сказавшего последнее слово, показала водителю две хрустящие банкноты по одному доллару, которые он упустил, затем окончательно убрала их в карман и направилась к дворику в переулке, не глядя назад.
Не успела она сделать и пары шагов, как раздался сигнал клаксона. Она машинально обернулась. Лимузин медленно ехал мимо входа во двор, а водитель, высунувшись наружу, махал ей из открытого окна, выкрикивая на прощание какие-то непотребства, связанные с принятием пищи. Миссис Лейми с запозданием заткнула уши и пошла дальше через двор, прислушиваясь к стуку собственных каблуков, что заглушал мысли о несовершенстве этого мира.
Проход под навесом в углу двора вел к еще одному извилистому проулку, круто уходящему вверх. На вершине располагалась небольшая парковка. Миссис Лейми пересекла ее и зашла в боковую дверь белого бетонного здания, на котором красными буквами было написано: «Миссия всей жизни». Чуть ниже курсивом шла надпись: «Церковь благоденствующих христиан».
Воздух внутри был неподвижным. Здание выглядело просторнее, чем казалось с улицы, и миссис Лейми прошла через неф мимо пустых скамей из пластика с узором под дерево. Она заглянула в безлюдную ризницу, затем в соседнее помещение с рядами стульев, где тоже никого не было, зато стояла стеклянная чаша с водой. С потолка свисали мощные телевизионные камеры и прожекторы, еще несколько стояло в углу. Она двинулась дальше, постучала в дверь кабинета, скрытого за матовым стеклом, и прислушалась. Табличка на двери гласила: «Преподобный Уайт». Внутри никого, тишина. Преподобный Уайт, судя по всему, был где-то на втором этаже.
Миссис Лейми поднялась по лестнице и открыла дверь в кухню ключом, который достала из сумочки. За кухней начинался коридор с комнатами на каждой стороне. Полы были покрыты белым линолеумом, витал запах карболки и алкоголя. В коридоре стояла хромированная подставка на колесиках, к которой крепилось множество пластиковых трубочек и зажимов, а также пакет с раствором для капельницы. Через открытую дверь в одном из помещений она увидела каталку и операционный стол. По телу прокатилась волна страха и дурного предчувствия, будто участь ее повисла над головой грозовым облаком. Миссис Лейми дважды постучала в окошко в следующей двери и нажала на кнопку интеркома.
– Кто там? – послышался мужской голос.
– Элоиза.
Дверь слегка приоткрылась, и в коридор высунулся мужчина, желая удостовериться, что его не разыграли и там действительно стоит миссис Лейми. Довольный увиденным, он широко улыбнулся и жестом пригласил ее войти. На нем был белый халат, надетый поверх красной рубашки и черных брюк. Лакированные туфли мужчина подобрал под цвет рубашки.
– Элоиза! – воскликнул он так, словно ждал этого момента многие недели. – Я уж думал, ты не придешь.
– И все-таки я здесь, преподобный, – с сарказмом отозвалась она. – Давайте уже поскорее с этим покончим.
– Лучше зови меня доктором. Это внизу я преподобный, а тут я врач.
– Скорее подпольный акушер. «Доктор» звучит слишком весомо.
Он пожал плечами.
– Аборты я, вообще-то, больше не делаю. Занимался этим, когда они были под запретом и приносили неплохие деньги. Теперь переключился на избирательную хирургию – в основном пластические операции.
Миссис Лейми скривила лицо, нехотя представив, что он имел в виду.
