– Ну ладно, – машет рукой Илья, – выпить-то, блин, у них есть хоть что-нибудь приличное?
– Сакэ, – отвечаю я, аккуратно вынимая палочками креветочный хвост изо рта и складывая его на край дощечки.
– Это что за хрень? Китайская рисовая водка? – спрашивает он.
– Японская, дурень.
– Яп-п-понский городовой! – восклицает.
– Китайская рисовая водка называется ханжа, – замечаю я. – Культурой других стран надо мало-мальски интересоваться, между прочим.
– Нет, Грин, а зачем мне это? – возражает Илья. – Есть только одна культура, которую я обязан знать – русская!
– А вот интересно, китайское пиво тоже, наверное, как-нибудь называется? – не к месту интересуется Замша.
В кафе шумно. Официантки в пепельно-сливовых кимоно снуют с подносами. Чисто европейская суета в японском ресторане – тоже знак космополитичного бытия.
– Китайское пиво называется одним словом, – отвечает ему Илья.
– Каким? – моргает Замша.
– Гов-но.
– Почему сразу говно?! – возмущается Замша. – Почему ты не можешь по-другому сказать, если тебе что-то не нравится?
– А как надо сказать?
– Ну как-как. Сказал бы просто: «Мне не нравится китайское пиво!»
– А что я сделаю, если то, что мне не нравится, говно и есть?! – вскидывает брови Илья и широко улыбается. – Волшебница! Волшебница, можно Вас на секундочку! – кричит он проносящейся мимо со скоростью экспресса официантке. Почтительно склонившись, та замирает с плохо скрываемым раздражением, но выражение её лица резко меняется, когда она видит развалившегося на простом деревянном стуле Илью, излучающего обаяние древнерусского князя.
– Голубушка, – ласково обращается он к ней, – нам бы с товарищем водочки, ну и закуски какой-нибудь, что ли. Селёдочки там, огурчиков сообразить.
– У нас, к сожалению, такой закуски нет, – дарит ему улыбку официантка.
– Да как же так, красавица? – качает головой Илья. – Совсем ничего?
Официантка с сожалением пожимает плечами, не переставая улыбаться.
– Ай-ай-ай, – расстраивается ксенофоб. – А что ж у вас есть в таком разе?
– Да всё, – растерянно отвечает она. – Всё. Смотрите меню.
Илья придирчиво разглядывает меню:
– Та-а-ак. А вот это что же такое, позвольте полюбопытствовать?.. – Он тычет пальцем в глянцевую страницу.
– Вот. Тут же написано. Это унадзю под кисло-сладким соусом с кунжутом на подушке из риса.
– Что такое унадзю? – настороженно переспрашивает Илья.
– Унадзю – это угорь.
– Угорь, – морщится он, – не пойдёт. А это?
– Цыплёнок в соусе терияки.
Илья пыхтит и хмурит лоб.
– Цыплёнок и какие-то бяки к нему. Да-а-а-а уж, ассортиментик! Ну вот я, пожалуй, другое буду. Вот это. Это, кажется, единственная человеческая еда в Вашем дьявольском заведении.
– Пельмени со свининой? – переспрашивает с улыбкой официантка.
– Так точно, пельмени, – кивает он головой.
– Соус какой?
– В смысле?.. – Он удивлённо уставился на неё.
– Ну, обычный или облегчённый, – поясняет она, оторвавшись от записной книжки. – Облегчённый менее солёный.
– А можно мне со сметаной или с горчицей или на худой конец с хреном? – спрашивает Илья.
Официантка опускает руки и снова беспомощно улыбается.
– Нет, к сожалению.
– Ладно, – сжалился Илья, – соусу вообще не надо.
– Вообще не надо?
– Вообще не надо соусу. Принесите просто пельменей без соусу. И водки. Пятьдесят граммов. Холодной. Вот и весь и сказ. – Он захлопнул меню и вернул его официантке.
– Хорошо… – Она поклонилась и кинулась выполнять заказ.
