Бурное - страница 2

Села на камень и долго приходила в себя. Всем вокруг было всё равно, но всё же кто-то спросил, что с ней, кто-то услышал. И через год ей засунули в портфель мёртвую летучую мышь.

Ирина подумала, что это шапка с помпоном. Удивилась, откуда? Ведь тепло. И только когда уже занесла руку, поняла, что это мышь, но пальцы одёрнуть не успела и дотронулась до холодного тельца.

Заорала так, что на крик прибежала завуч. Нашла Ирину в коридоре под окном, скорчившуюся у батареи, дрожащую.

Долго выясняли, кто принёс мышь, кто засунул в портфель. Ирина в разборе не участвовала, отказалась зайти в класс, и к портфелю этому больше не притронулась.

Домой его принёс Нуралы.

Мама вечером поменяла обложки на всех тетрадях и учебниках, вымыла портфель, высушила. Но даже от его вида Ирина покрывалась холодным потом. Отказалась ходить с ним в школу, и ей купили рюкзак.

А в Германии мышей охраняют. Ирина удивилась, когда узнала. Если в лесной зоне живёт их семейство, вырубку деревьев запрещают. Недавно запретили поездам проезд по тоннелю, в котором поселилась колония летучих мышей.

К счастью, они не летают в городах, и Ирина почти забыла о своей боязни.

Был один случай, когда они только начали жить с Эмре, в их квартиру на третьем этаже залетела летучая мышь. Ирина мгновенно облилась потом как в детстве и, запрыгнув в шкаф, наглухо закрыла дверь изнутри. Сердце колотилось как бешеное.

Посмеявшись, Эмре шваброй выгнал мышь в окно.

Потом долго мыл руки, снял и отправил в стирку шторы. Он был помешан на чистоте.

Перед сном садился с тазом воды и перемывал всю обувь. Чистил ботинки перед входом в заведения, даже перед кинотеатром нагибался и начищал и без того чистые туфли.

«Зачем ты это делаешь? Там выключат свет, и никто тебя не увидит!» – говорила ему Ирина.

«Я не могу ходить в грязной обуви», – с достоинством отвечал Эмре.

Его семья переехала из Турции, когда ему было шесть лет, и они долго жили в городке на западе Германии. Местные дети редко играли с маленьким Эмре, для них он был грязным турком.

Ирина дошла до улицы, показавшейся ей знакомой. Дом на углу с резными ставнями – по нему она находила улицу, на которой жила ее подруга Айнура. С ней они бегали босиком по тёплому асфальту и учились кататься на велосипедах. Тогда машины проезжали не часто, и они, бывало, играли на дороге. Время с тех пор утекло как через дырявое дно кастрюль, в которых они понарошку варили обеды из травы и листьев. Понарошку – смешное слово из детства.

Вдруг зазвонил телефон. Ирина не хотела отвечать, у неё законный отгул, она свободна как степной ветер. Но телефон не замолкал, и Ирина выудила его из сумки. Входящий вызов – Марго.

Ирина видела её несколько месяцев назад, тогда Марго приглашала на свою очередную свадьбу.

– Алло! – ответила Ирина.

Марго что-то говорила, но помехи не давали разобрать, что именно. Ирина ещё раз сказала «алло» и нажала отбой.

В немецкой школе крепкая грудастая девчонка Марго из Минска научила Ирину курить.

– Выпускай колечки и смотри на них.

– Зачем? – не поняла Ирина.

– Смысл жизни в творчестве, знаешь? Только представь, эти колечки – твоё творение.

Ирина недоверчиво хмыкнула, но затянулась.

В Бурном ей не раз предлагали закурить. Как-то она даже попробовала, закашлялась и решила, что это не для неё. Но в Германии всё изменилось, и, главное, изменилась Ирина.

Родители Ирины переехали, зная немецкий на бытовом уровне. Между собой они продолжали говорить на русском. В лагере для переселенцев их поселили в один из домиков и стали называть русскими, как и всех приехавших с бывшего союза. У Ирины эта несуразность не укладывалась в голове: в Бурном их называли немцами, в Германии они вдруг стали русскими.