Шурочка обомлела от такой новости, а мама продолжила:
– Внешне ты прямо цыганка, но все знают, что наполовину ты не пойми кто. В нашем таборе для тебя счастья нет. Не знаю, как у других цыган, а у нас никто тебя замуж не возьмет. Езжай в Москву. Вот тебе адрес Николая, он поможет.
Шурочка послушалась маму, отправилась в город. Мужчина оказался айсором, очень добрым. Он обучил девушку искусству чистильщика, посадил в будку у метро. И все стали считать Шурочку айсоркой. Все, кроме московских ассирийцев. Диаспора знала, что Шура цыганка. Отношение к девушке сложилось, как в таборе. Ее не обижали, помогали ей, но за свою не считали. Если другим подросткам старшие могли иногда и подзатыльник дать, отругать их, то Шурочке только улыбались, даже замечания не делали. Но разве так старшие ведут себя с детьми? Порой мелким достается на орехи. Вежливость давала понять, что Шура не родная. А девушка не пыталась дружить с другими чистильщиками, она просто работала.
Потом вдруг судьба ей улыбнулась – появился постоянный клиент, импозантный мужчина в возрасте. Он стал ухаживать за юной красавицей, та ответила взаимностью. Любовник поселил Шуру в хорошей квартире, покупал подарки, вел себя ласково. Девушка искренне полюбила человека, который годился ей в деды. Ну и в конце концов молодая женщина поняла, что ждет ребенка.
Когда кавалер услышал, что любовница беременна, он признался:
– Я женат, развестись не смогу.
– Поняла, – тихо ответила Шура. – Не волнуйся, беспокоить не стану, исчезну из твоей жизни.
Спустя несколько месяцев в будке чистильщицы появилась немолодая дама, спокойно представилась:
– Я Анастасия Федоровна, жена Владимира Сергеевича. Пришла с предложением. Перепишу на тебя кооперативную квартиру покойной свекрови. Она небольшая, две комнаты, неподалеку отсюда расположена. Район хороший, люди вокруг приличные. И пока я жива, буду деньги на воспитание ребенка давать. Но есть условие: ты никому никогда не скажешь, кто отец малыша. Если начнут любопытные приставать, отвечай: «Он из наших, из цыган. С табором ушел, а я осталась».
– Хорошо, – согласилась Шурочка, – спасибо.
Анастасия Федоровна выполнила все обещания. Она же, поняв, что у шестилетней Зины есть голос и слух, пристроила девочку в музыкальную школу, а потом помогла ей поступить в Консерваторию.
Зина считала тетю Настю старшей подругой мамы. Своего отца, Владимира Сергеевича, малышка никогда не видела. Правда ей открылась уже позже, и тогда же пришла информация, что ее биологический отец – очень известный оперный певец мировой величины.
Наш посетитель склонил голову к плечу.
– Гены порой складываются причудливой мозаикой. Но! Отлично знаю, что все мои предки – малограмотные люди, бывшие крепостные. Хорошо, если образование у них – два класса церковно-приходской школы. Первыми, кто получил хорошее образование, стали мои отец и мать. А Зина первая в своем роду получила диплом Консерватории. Тетя Шура добрая, ласковая, по-житейски мудрая. Да, читает по складам, пишет еле-еле. Но у нее талант к пению, который у цыган в крови. Мать у Зины голосистая, и отец – оперная звезда. Ясно, почему жена оказалась на сцене. С моей стороны папа-технарь, а у него в роду сапожник и портниха. Я МАИ окончил, в отца пошел. Вопрос: почему мои дочки не имеют никакой тяги к музыке? Слуха у них нет, обеим медведь на уши наступил.
