Бусо - страница 3

В самый разгар этого восстания к северному берегу острова Кюсю и приплыл корабль, на борту которого находилась команда, заразившаяся неведомой болезнью от загадочного племени мзумбе.

Глава 1

Вечером двадцать седьмого дня восьмой луны Канъэй* в рёкане* «Летящая ласточка» собралось много путешественников. Дождь лил, не переставая, уже третий день, и дороги развезло совершенно. Только крайняя необходимость могла заставить кого-то двигаться в такую пору. Город Кокура в провинции Будзэн в последнее время процветал. Сёгунат положил конец смуте в стране, люди обрели покой, наладилась торговля, и Кокура, удобно расположенная на северо-востоке острова Кюсю, развивался невиданными темпами – только за последний год открыли три новые гостиницы.

В общем зале было шумно, чадили две большие медные жаровни, где-то играли в кости, кто-то ссорился, несколько торговцев громко спорили о ценах на лобстера в канун Нового года. Группа из четырёх самураев без гербов господина на одежде, что выдавало в них ронинов,* сидела на отдельном возвышении, тихо ведя беседу. Рокуро, торговец из Ономити, что в провинции Бинго, толкнул своего спутника под руку в тот момент, когда он подносил ко рту палочки-хаси с зажатым в них кусочком жареного осьминога. Рука дрогнула, и осьминог плюхнулся обратно в миску.

__________

* Двадцать седьмой день восьмой луны Канъэй – 12 октября 1640 года. Традиционный японский календарь состоит из девизов правления императоров (за некоторым исключением), а также месяцев (лун) и дней лунного календаря. «Канъэй», яп. – «Защита правосудия», девиз правления (нэнго) японских императоров Го-Мидзуноо, Мэйсё и Го-Комё, использовавшийся с 1624 по 1645 годы.

* Рёкан, яп. – гостиница.

* Ронин, яп. – «человек-блуждающая волна», самурай без сюзерена.

– Рокуро, неуклюжий ты болван! – расстроился его приятель, тоже торговец, поднабравшийся к этому моменту сакэ.

– Смотри, Хироси, видишь вон того человека? – Рокуро указал подбородком на затенённый угол, где в одиночестве сидел пожилой мужчина в весьма поношенной, но добротной одежде. Человек был явно благородного происхождения, но знавал куда более благополучные времена.

– И кто это? Дедушка твоей бывшей жены? – подвыпивший Хироси захихикал.

– Дурак! Если я не ошибаюсь, это господин Като. Идём скорее, нужно поздороваться с ним. Трактирщик! – закричал Рокуро. – Трактирщик!

К ним подбежал полноватый, кривоногий мужчина средних лет и поклонился с подобострастной улыбкой.

– Что желают уважаемые господа?

– Скажи-ка, трактирщик, это не господин Като там, в углу? – понизил голос купец и вновь кивнул в дальний угол.

– О-о! – закатил глаза хозяин. – Вы знаете уважаемого господина Като? Вы совершенно правы, это он и есть. Тяжёлые у него времена настали, – с невероятной грустью добавил он, всем видом выражая скорбь.

– Что случилось? – нахмурил брови Хироси, который в душе был добрым малым.

– Вообще-то, не стоит мне об этом говорить, – зашептал владелец гостиницы, наклонившись к посетителям и обдавая их запахами кухни, – но у господина Като совсем не осталось средств. Он уже задолжал мне за три дня постоя, поскольку пережидает здесь этот треклятый ливень.

Трактирщик, разумеется, лукавил, костеря погоду. Затяжные дожди, снегопады и прочие катаклизмы всегда благодатно сказывались на выручке – от скуки люди больше ели и пили. И о затруднительном положении старого самурая он сообщил не без умысла – а вдруг кто из его знакомых решит одолжить денег, глядишь, хоть часть долга вернётся. Расчёт пронырливого торгаша оказался отчасти верным.