Внезапная мысль заставила Зела вздрогнуть и опустить крюк.
– Ну, что такое? – шагнул к нему мэр и протянул руку, словно хотел отобрать тройник.
– А как я здесь перелез? – спросил в ответ Зел.
– Ты еще не перелез, бол… – глухо зарычал Фасонов, едва успев в последний момент поправиться: – Больше вопросов нет?
– Может, я и болван, – прищурился Зел, – но вряд ли Шека дура. Я ей скажу про южный периметр, а мои следы приведут сюда. И как я здесь перелез?
Мэр раздраженно поморщился.
– Так же, как перелезешь сейчас – с помощью тройника и веревки.
– А охрана? Даже если я настолько ловок, что успел все проделать за их спинами, то они все равно должны увидеть следы – сначала здесь, а потом и по ту сторону. Но все-таки самым подозрительным для Шеки покажется то, что я полез именно тут, где опасно, а не там, где по моим же словам охраны почти нет.
– Ты думаешь у этой дикарки хватит мозгов для таких выводов? – хмыкнул Фасонов, но развивать тему не стал, вспомнив, по-видимому, кем является сам Зел. И угрюмо бросил: – Ладно, умник, пошли в южный сектор. Только держись от меня подальше и замотай лицо.
Зел вытянул из-под ворота куртки шарф и повязал его так, что снаружи остались одни лишь глаза. Но излишняя осторожность мэра казалась ему чрезмерной и даже несколько странной. Если здесь кто-нибудь и узнает о его предстоящей миссии – что изменится? Неужели кто-то побежит докладывать об этом варварам? Скорее всего, Фасонов ведет так себя из-за свалившейся на его плечи беды. Потерять единственного сына наверняка очень страшно. Даже если тот еще жив. Хотя, это еще тяжелей. После того что сотворила Шека на глазах у колонистов с двумя другими охотниками – лучше всего было бы пожелать Игнату скорейшей и не столь отвратительной смерти. А живым ему все равно не остаться, и малопонятный намек мэра о каких-то там переговорах, обмене и уступках можно объяснить лишь придавившим его рассудок горем. На такое «предложение» у Шеки будет лишь один ответ – смерть, и хорошо если все обойдется лишь ножом в сердце, а не медленным четвертованием или «копчением» на костре. Да и как, скажите на милость, можно сначала выдать себя за «идейного перебежчика», а потом говорить о каких-то переговорах и сделках? Неужто и впрямь Фасонов считает Шеку круглой дурой? Или для него все местные жители такие, что варвары, что саласы – дикари, одним словом? В том числе и он, Зел, урожденный салас.
За подобными размышлениями дорога до намеченной цели показалась Зелу совсем короткой. Несколько раз им встречались охранники, которым Фасонов отдавал короткие распоряжения, после чего те исчезали, освобождая им путь. Зелу при этом приходилось отлеживаться, зарываясь в снег, но с мэром он в любом случае чувствовал себя в безопасности. Сложность возникла лишь возле ворот на границе между центральным и южными периметрами. Здесь отсылать куда-то охрану выглядело бы весьма подозрительным, поэтому Фасонов на правах начальника, которому по определению не станут задавать вопросы, воспользовался воротами, а Зел перебрался через стену с помощью тройника и веревки чуть в стороне.
Возле дальней стены южного сектора Фасонов в очередной раз избавился от охранников и подозвал Зела.
– Ну, давай. Все понял? Повтори.
– Скажу, что хочу быть с ними, что вас… не люблю…
– Ненавидишь, – поправил мэр.
– Ненавижу, – кивнул Зел. – И вас, и тот «земной рай», что вы хотите устроить на Цвее. В доказательство своей верности я должен привести варваров сюда, к южному периметру. Охрану вы отсюда снимете, оставите для вида лишь небольшую ее часть, которая сразу отступит. Так?
