– Так, но про охрану, оставленную только для вида, Шеке говорить, конечно, не нужно. Скажешь лишь, что людей катастрофически не хватает, поэтому большую их часть перебросили для защиты центрального сектора.
– И Корабля…
– Насчет Корабля – ни звука! – рыкнул Фасонов. – Нет никакого Корабля!
– Но они ведь и так про него знают… Они пытались к нему прорваться!
– И получили по зубам!.. – Мэр тяжело задышал, едва сдерживая рвущуюся наружу ярость.
К Кораблю варвары направились сразу после показательной казни двоих охотников. Мало у кого оставались сомнения, что про него им рассказал Игнат. Вряд ли дикари могли понять истинный смысл этого объекта, но они наверняка сообразили, что для колонистов он представляет наибольшую ценность. Правда, и периметр, окружавший Корабль, охранялся наиболее сильно, поэтому варвары, понеся немалые потери, от него отступились, вновь окружив плотным кольцом центральный и южный секторы.
Самым плохим для колонистов было то, что Корабль находился в стороне, почти в десяти километрах от поселения. Тридцать лет назад, после аварийной посадки, люди не рискнули селиться поблизости, опасаясь взрыва реактора. Но реактор не взорвался. Мало того, его удалось восстановить настолько, что поселение все эти годы не испытывало недостатка в электроэнергии. Но починить установку силового поля не удалось, поэтому корабль приходились охранять. И охранять даже большими чем сам поселок силами, потому что Корабль был для землян не просто символом давно покинутой родины – он без преувеличения являлся сердцем колонии, того единственного места, что стало для них домом на этой так похожей на Землю, но оказавшейся столь негостеприимной планете. А для многих не только домом, но и могилой. Впрочем, могилой Цвея рано или поздно станет для них всех – на Земле не знали об их судьбах, передатчик оказался безнадежно разрушен при посадке. Первые годы люди еще ждали, что их будут искать. Но их не искали. Да и зачем? Они улетали, чтобы найти новый пригодный для жизни мир и там остаться, позвав за собой других желающих. А уж коль не позвали – значит, ничего не нашли. Или погибли.
И вот теперь получилось так, что сил для уничтожения врага колонистам не хватало. Все было бы иначе, если бы Корабль и поселение находились внутри одного периметра, и вся сила оказалась бы сконцентрированной в одном месте. А так…
Поэтому в предложении мэра отдать варварам южный сектор имелся двойной резон: во-первых, это и впрямь могло стать решающим доказательством верности дикарям Зела, а во-вторых, охрана, снятая с этого участка, немало усилила бы центральный периметр. Южный, внутри которого располагались сельскохозяйственные угодья, зимой все равно был не особо нужен. Жалко было теплиц и «свиноферм», где содержали местных, похожих на земных кабанов животных, но все это было, в отличие от людских жизней, впоследствии восстановимо. И хотя у Зела все же оставались некие необъяснимые сомнения, по большому счету с доводами мэра он был согласен. Однако не со всеми…
– А если они спросят, что там? – подождав, пока Фасонов успокоится, все же спросил Зел.
– Скажешь, что не знаешь.
– Но ваш сын…
– Что мой сын? Что?! – снова взорвался мэр. – Мой сын ничего им не сказал, они вышли туда случайно!.. И потом, мой сын может знать многое, в отличие от…
– От дикаря? – завершил Зел начатую Фасоновым фразу.
Мэр, продолжая тяжело и часто дышать, промолчал. Но Зел и без его подтверждения знал, что сказать он хотел именно это. Зела почти все в поселении считали дикарем, несмотря на то что он вырос среди людей с пеленок. Может быть, о его происхождении и забыли бы, ведь внешне он почти не отличался не землян. Но о том, что он принадлежит к иной расе, не просто говорили – кричали его изумрудного цвета волосы. Его так и прозвали – Зеленец, сократив в итоге имя до Зела.
