Ракеты, космос, сверхзвук, ударные волны – ключевые и модные слова и понятия 60-х годов ХХ века. В плане современной терминологии ХХ век вообще представляется веком неравновесности, нестационарности, разрывов и ударных волн.
Итак, 3-й курс. Я студент кафедры «Инженерной теплофизики» МЭИ. Руководитель кафедры – академик Кириллин В.А. (при этом еще и всемогущий зав. отделом ЦК КПСС по науке) выдвинул блестящую идею – реализацию на примере кафедры ИТФ МЭИ так называемой «системы физтеха». Суть – реальное погружение в научное творчество и реальную оплачиваемую работу группы студентов, начиная где то с 3-4 курса.
Было отобрано 7-8 человек с условным названием – «ракетчики».
Моя первая работа на кафедре ИТФ (1959 г.) – создание ударной трубы для изучения сверхзвуковых течений и ударных волн.
Это положило начало увлеченности и работ в области газодинамики сверхзвуковых скоростей.
Далее – 1960 – 1961 годы. Я еще студент 4-5 курса (спасибо В.А.Кириллину и кафедре ИТФ), но уже устроен старшим инженером (!) на кафедру аэродинамики знаменитой Военно-воздушной Академии им. Жуковского. Руководитель диплома – полковник Б.Я. Шумяцкий, опекун, к.т.н., капитан Ю.А. Кибардин.
Сидим в одной комнате. Тема диплома – абсолютно новый – по нынешнему сленгу – инновационный проект «Создание гиперзвуковой газодинамической трубы». Была продумана и спроектирована экспериментальная установка для исследования при низких (!) температурах, супер высокотемпературных процессов в обтекании гиперзвуковых аппаратов диссоциирующим газом (при входе в плотные слои атмосферы)15.
1962 г. Окончание МЭИ, распределение на работу в очень престижную ракетно-космические структуру «НПО Энергия», (где Главный конструктор С.П. Королев, создатель космонавтики). Уже побывал в космосе Ю.А. Гагарин (мне довелось однажды пересечься с ним в столовой Военно-воздушной Академии). Я уже «прикипел» к Академии, но пора и на работу по официальному распределению. При всей престижности фирмы (сам С.П. Королев (!), космос и прочее), высокой заработной плате, возможных перспективах напрягало главное – категорическое нежелание работать в т.н. «закрытой» структуре.
И тут, опять его величество – случай. Мой друг – Марк Дейч,16 с которым мы часто встречались в разных «смешанных» кампаниях (по нынешнему сленгу – «тусовках»). Как-то в разговоре Марк предложил мне поступить в аспирантуру МЭИ к его отцу – профессору Михаилу Ефимовичу Дейчу. М.Е.Дейч уже тогда был знаменитым, считался лучшим лектором в МЭИ, элегантен, обаятелен, остроумен, автор книг по газодинамике. Согласился я быстро, даже с учетом кратной потере в деньгах, и это при юной жене – студентке и отсутствии жилья. Но при этом проблемы оказались значительными:
обязательства выполнить 3-х летнюю отработку по распределению (впоследствии различные компетентные службы «доставали» меня года три, вплоть до защиты диссертации).
