— Понимаю, — кивнул он и повернулся на бок, ко мне лицом. Глаз правда так и не открывал. В предрассветном мареве я с удивлением обнаружила, что мой собеседник рыжий.
Нездешний? У нас все так-то темноволосые в основном, но от отца мне достался вишневый оттенок в волосах. У него на родине — в Вестштадте, это ближе к Закатному уделу, были люди и с белыми как снег волосами, и с красными как кровь. Хотя что такое «снег», я представляла очень смутно, в книжках читала. В Аполисе зимой дождь лил и только.
— А хотите, я вам браслет покажу? — от собственной наглости у меня даже сердце быстрее забилось. Что-то я сегодня слишком раскована. Обычно теряюсь с незнакомцами, но смелость, по всей видимости, от того, что он на меня не смотрит и ничего не требует, и говорит тихо и мало. Я запоздало поняла, что мужчина может отказаться, и в принципе это нормально, а я скорее всего расстроюсь…
— Угум, — вдруг хрипло согласился он и как-то неуклюже сел, пока я доставала искомое из мешочка и ползла к софе. Он протянул ко мне руки, предлагая положить браслет на ладони. Странно, может, у него со зрением что-то не так? Я не стала спорить, тем более что ощупывал мой странный собеседник браслет очень осторожно. Хотя если сравнить его ладони и мои — так моих две, наверное, поместится в его одной.
А потом мужчина будто на что-то решился и осторожно приоткрыл глаза, зажмурился, проморгался. Я поймала его взгляд и охнула: еще бы он с закрытыми глазами лежал, глаза красные, раздраженные, видно, совсем больно смотреть.
— Вам бы компресс наложить. Заварить ромашку, отвар остудить и протирать, — не к месту предложила я. Все-таки ему хуже чем мне в данный момент. Сочувствовать я толком не умела, зато знала, чем помочь.
— Угум, — принял к сведению мой собеседник. Не отмахнулся от совета, а действительно посмотрел очень внимательно на меня. О, Эос, неужели хоть кто-то меня слушает и слышит?
— А хотите, — я даже ошалела от собственной смелости. — Я сделаю вам такой компресс? Думаю, в этом доме ромашка найдется…
6. Глава 6
Я ждала ответа с каким-то нетерпением, так-то дело, пусть и такое, даст мне возможность не думать о сложившейся ситуации. Да и фактически вот прямо сейчас незнакомцу тяжелее чем мне. У меня руки-ноги целые, даже браслет при мне и материалы возвращать не нужно, никаких штрафов и денежных выплат, так что пострадали только чувство моего достоинства и планы.
— Если не… — все так же не закончил предложение мужчина и вздохнул.
— Мне не сложно, правда, — отмахнулась я, подхватив его фразу. — Даже и к лучшему, хоть кому-то помогу.
— А что?..
— Последние дни не задались, — призналась я, медленно шагая к выходу из комнаты, несмотря на зарево в окнах, внутри помещения было темновато. — Эм-м, дни последних двух лет, если быть точнее.
— Хм? — он хмыкнул, мол, да что ты говоришь. Я почти что слышала эти непроизнесенные слова. Меня задело такое отношение. Может, да, я во всем виновата, что не доглядела, что закрылась в своих комнатах, что не остановила тех же родственников вовремя, что… А, к Сумраку все! Если и есть вина, то не моя только!
— Я ничего не преувеличиваю! — я повысила голос и вернулась к софе, а ведь почти к двери дошла. — Мне и правда сложно было! А жалуюсь я впервые!
Я нависла над моим собеседником, вглядываясь ему в лицо — мужское, уже не юношеское, бородка, за которой явно ухаживали и смешные веснушки на щеках и носу. Возраст… Разве так его определишь? Постарше меня, но явно младше того же дядюшки Одиссеуса. В общем, Наум, может, моложе и красивее внешне был, но и болтливее, и его разглагольствования у меня уже в печенках сидели.
